он всегда с нами! И чтобы напомнить об этом людям, я поздравляю их с Новым годом каждый новый день.
– Это по какому же календарю Новый год? – улыбаются мне в ответ.
– По внутреннему, – отвечаю я.
– И что это за внутренний календарь?
– Календарь радостных воспоминаний…
Пока я учился в начальной школе, мои зимние каникулы начинались в Городке и продолжались в Ленинграде. Вечером первого января мы с Василием Ильичом садились в автобус и ехали на Городокский железнодорожный вокзал.
Под усыпляющий перестук колёс сладко было думать, что поезд несёт тебя в город на Неве, в нескончаемый хоровод новогодних ёлок.
Мама Дина заранее покупала билеты на самые интересные новогодние представления: в Союз писателей, во Дворец пионеров, в Юсуповский и Таврический дворцы. В роскошных исторических залах мы кружились и пели:
За детство счастливое наше
Спасибо, родная страна!232
Домой я приходил с несметными сокровищами – шоколадными конфетами, леденцами и диковинными в то время мандаринами.
А когда появлялось свободное время, мы ходили по музеям. Помню, как меня с первого взгляда пленил Малахитовый зал233 Эрмитажа. Я попал в волшебный лес уральских самоцветов, и казалось, вот-вот из зелёной стены выйдет сама Хозяйка Медной горы234 и протянет «каменный цветок»235. А потом мама показала мне картины импрессионистов236, и голова моя закружилась в водовороте переливающегося света.
В Русском музее я мог подолгу стоять перед полотнами Куинджи237. Его «Ночь над Днепром»238 притягивала меня лунным магнитом, а мерцающие во тьме краски пробуждали воспоминания о ночёвках с дедом Василием на берегах рек и озёр.
«Девятый вал»239 Айвазовского240 завораживал. Казалось, горы светящейся зелёной воды вот-вот обрушатся и затопят с головой. И чтобы уйти от морского шторма, я причаливал корабль своего воображения к «Витязю на распутье»241. Стоя на сказочном перекрёстке дорог, переносился в былины242: про Соловья-разбойника, Илью Муромца, трёх богатырей и стольный град Киев.
Когда мы с дедом возвращались в Городок, я, как знатный коробейник243, привозил горы подарков. Друзья с нетерпением ждали меня, чтобы по-столичному отпраздновать Старый Новый год. Мы раскрывали мои «короба» и пели:
Ой, полна, полна коробушка…244
Особо почитался у нас гигантский шоколадный жук с кремовой помадкой. Он был упакован в разноцветную фольгу и весил целых полкило. Толстый шоколадный панцирь приходилось распиливать лобзиком. Жук, словно живой, выворачивался из рук и пилился с трудом, уж больно твёрдым был его шоколад. В ожидании увесистого куска мы слизывали с пальцев сладкие вытекающие «внутренности».