с трудом держала под контролем тревогу, путающиеся мысли и дрожащие руки.
– Боюсь, Карина Станиславовна, вы не передавали мне такого распоряжения, – ответила подчеркнуто вежливо.
Не помогло. Карина набрала в грудь побольше воздуха и выдала:
– Что?! Да вы! Я вас уволю! Вы не выполнили мое распоряжение! Что это за руководитель вообще?! – бесновалась гламурная реактивная козочка. – Безответственность! Сегодня же заявление мне на стол и чтобы духу твоего я здесь не видела!
Все, что могла сделать Саша это смотреть на истеричку и ждать, пока Моська охрипнет. Да, их новому коммерческому директору образ мелкой брехливой собачки подходил намного лучше. Козы просто не умеют так орать.
Мужчины – они же слоны – смотрели на Моську с видом искреннего недоумения и тренировали вселенское терпение, не спеша прерывать тираду. Саша даже не удивилась. Дождешься от них защиты! Хотя Каверин мог бы и поспособствовать, все же предложение делал, на одном колене стоял. Вот и вся любовь. Ах Моська! Знать она сильна, коль у папули дохрена бабла.
Вот только Саша не была слоном, да и особым терпением не отличалась.
“Какого черта я здесь сижу и позволяю лить на себя помои? Мне надо к дочери, остальное хрень!” – такая простая и понятная мысль разрушила остатки самоконтроля.
Зимина осторожно наклонилась и сняла с ноги туфлю на высокой шпильке. Очень хотелось запустить её в брехающую болонку, но вместо этого она просто трижды стукнула каблуком по столу и резко поднялась, нависнув над Кариной примерно на полголовы. Та ростом особо не вышла.
– А теперь заткнись и послушай! Ты мне не присылала никаких распоряжений, это можно легко проверить. Доступ к моей почте есть у айтишников, как и записи телефонных разговоров. Это во-первых. Во-вторых, у меня дома ребенок с высоченной температурой и вместо того, чтобы быть с ней, я какого-то черта слушаю твои вопли. Хватит. С этого дня я на больничном, а как только вернусь – напишу заявление по-собственному. Удачи!
– Александра! – донесся вслед вскрик Каверина, но она не хотела слушать.
Фурией вылетела из дверей переговорной и, на ходу сняв вторую туфлю, босиком рванула в кабинет. Растрепанная, злая до одурения, она не замечала удивленных взглядов, проходящих мимо людей. Её впервые в жизни трясло от гнева. Она смутно помнила путь до своего рабочего места. Очнулась только тогда, когда перед ней лежало заполненное заявление на увольнение, а рядом стояла встревоженная Тамара.
– Что случилось? Может, тебе кофе сделать? Опять допекла эта бешеная?
– Ничего не нужно. Я домой. Дочь заболела. А эта бешеная скоро станет не моей проблемой! – махнула заявлением, аккуратно положила его в ящик стола и заперла на ключ.
– Что? Ты увольняешься? Ты же столько лет здесь проработала!
– Плевать. Новую работу я найду без проблем, меня уже трижды пытались переманить, но какого-то хрена я до сих пор торчу в этой компании. Пора что-то менять, а не пахать за двоих и терпеть прилюдное унижение.
Пока говорила – одевалась. Сапоги, пальто,