правительству, призывая сплотиться вокруг них. Высказывали твердую убежденность в несокрушимости Красной армии и очень искренне возмущались коварством немцев, посмевших нарушить договор. Но о том, что же все-таки случилось на границах, говорили скупо и очень путано. Войну войной старались не называть. Больше оперировали термином «провокация фашистских заправил», но и при этом обходились без конкретики, без имен тех, кого имели в виду.
Слишком сильно было еще упование на то, что это не всерьез, что, может, как-то там вскоре само собой «рассосется». Вот за год до того договорились же с финнами. Почему ж теперь с немцами не договориться?! Ведь и в сообщении Молотова, и в выступлениях на митингах особо подчеркивалось, что нападение произошло без объявления войны. То есть формально войны-то и нет! А раз так, то, может, все происходящее – это какое-то недоразумение? Роковое стечение обстоятельств? Недопонимание сторон? Или провокация стремящихся к власти генералов германского Генштаба, поставивших политическое руководство Третьего рейха перед фактом вторжения? Вот они там у себя разберутся, дипломаты встретятся на нейтральной территории со всеми полагающимися ритуалами международных отношений, все обсудят, выяснят и договорятся о прекращении огня, отводе войск, размежевании территорий и оплате издержек.
Из газет и радиопередач понять что-то было затруднительно. С утра в понедельник 23 июня по радио прозвучала первая сводка штаба Верховного Главнокомандующего. В ней говорилось, что атаки вооруженных сил Германии были отбиты на всем протяжении границы от Прибалтики до Черного моря. Лишь на некоторых небольших участках немцам удалось вклиниться в советскую оборону на 10–20 километров. На другой день, 24 июня, известили о пленении пяти сотен немецких военнослужащих, о пятидесяти одном сбитом самолете. Если судить по этим известиям, дело явно шло к разгрому агрессора!
Лучше всего настроения тех первых дней войны отражает заметка известного коломенского журналиста и литератора Николая Мхова[60] «Коломна сегодня», опубликованная в № 150 газеты «Коломенский рабочий» 26 июня 1941 года:
«Первые дни вторжения заклятого врага не нарушили обычного распорядка жизни, не поколебали спокойствия граждан. Уличная жизнь граждан не изменилась. Все так же многолюдно. Все те же автобусы, переполненные пассажирами. Так же спешат на работу служащие учреждений и рабочие заводов. Воздух заполнен радиомузыкой, песнями, приятным голосом диктора.
Но есть признаки войны, сказывающиеся даже и на этом уверенном спокойствии: заметна некоторая настороженность, какая-то внутренняя напряженность. Всюду – в учреждениях, в сквере, в магазинах, в садах, в кино, где так охотно проводят вечера коломенцы, – все так же, как всегда, как было до войны. И вместе с тем все по-другому. Все дышит настороженным спокойствием силы, той силы, готовой в любую минуту обрушиться сокрушительным ударом на врага. Силы, которая говорит о том, что всё и все готовы