которое охватило душу. Но это отвращение не от вида склизких тварей, копошащихся на тарелке, а от самого себя. Ты оказался настолько слаб, что позволил себе питать надежду. Поверить. И ты вскидываешь голову, осматриваясь по сторонам, и начиная, наконец, замечать и стены, сделанные из человеческих костей, и потоки крови, стекающие по ним к полу. И ты снова слышишь жуткий смех того, кто притаился за дверью, обитой человеческой кожей. Ты ведь не позабыл его голос за эти несчастные месяцы. И ты всё дальше отходишь к тому самому углу, в котором прятался поначалу. Поднимаешь на ходу шкуру, всё ещё валяющуюся в луже на полу, и, даже не отряхивая, накидываешь на плечи. Чья-то кровь стекает по спине, по плечам на твои руки, и ты безучастно поднимаешь ладони к лицу и слизываешь мерзкую жидкость.
А вот и тот самый угол, Мокану. И ты поворачиваешься снова лицом к двери, в которую с жутким рычанием и хрустом уже начинает вламываться Нечто. В своём углу, от которого веет холодом и смертью. Делаешь глубокий вдох и удовлетворенно ухмыляешься. Никакой ванили. Она привиделась тебе, Мокану. Три шлюхи остались за пологом шатра ублажать других идиотов. Всё, как ты и заслуживаешь – кровь, смерть и трупный смрад.
И пусть ты сдохнешь, неспособный противостоять тому, что сейчас ворвется в помещение, но сдохнешь в своем углу, в своей шкуре и со своим оскалом на окровавленном лице. А ведь самое паршивое, что это уже было…ты ведь читал об этом. Читал и смеялся над самим собой в прошлом, потому что не верил, что тебе нынешнему хоть что-то способно причинить боль. Слишком самоуверенный, всезнающий. Ты издевательски насмехался над несчастным, корчившимся в муках сомнений и пожирающим себя до костей. А теперь ты там же. Как тебе собственное отражение, Мокану? Или, кто знает, может отражением являешься именно ты. Забыл свое прошлое? Ты его повторяешь. К сожалению, те уроки, которые мы не усвоили, жизнь заставляет нас учить снова и снова. И этой старой суке мало простой зубрёжки. Она требует гораздо большего… Она требует, чтобы ты вспомнил и научился читать между строк. Чтобы вспомнил и не поверил снова. Да и вряд ли ты теперь сможешь.
И, закрыв глаза, увидеть прошлое черными чернилами на пожелтевших измятых листах. Читать и скрежетать зубами, сжимая руки в кулаки. Вот она – твоя правда. Ты просто был настолько ослеплен, что не желал её видеть…
{«12 ЗАПИСЬ
Я был счастлив. Да, мать вашу! Я был счастлив долгие двенадцать месяцев. Целый год, или чуть больше, абсолютного счастья, щемящей душу любви и радости. Дышал полной грудью, и сердце заходилось от восторга чувствовать аромат её тела. От постоянного вопроса самому себе, не сплю ли я, не снится ли на самом деле мне сон, в котором есть ОНА, и есть МЫ. Мы оба и вместе.
После всего, что было, после всего, через что протащила нас судьба, намертво скрепив невидимой нитью, хотя нет, канатом, прочным и толстым, чтобы уже никогда не отвязаться. Она продела один его конец через душу, а вторым обвязала руки, соединив навечно. Хотя, чёрт его знает, какие понятия о вечности