волосы. Тушь черными подтеками покрывает щеки, будто я ревела, не жалея слез.
Я ревела? Странно. Я не люблю реветь.
Начинаю умываться ледяной водой, с мылом, потому что иначе не отмыть черные разводы, въевшиеся в кожу.
…Осколки вазы сияют все ярче, становясь все больше и больше перед внутренним взором, пока не занимают все вокруг. На гранях играет свет, они переливаются, идут волнами, превращаясь в свинцовую поверхность зеркала, из глубины которого стремительно приближается образ человека.
Это Зорин. Он все ближе, и вот уже будто стоим лицом к лицу. У него закрыты глаза, сжаты кулаки.
Хочу отступить на шаг, но не получается. Страшно.
Артем медленно открывает глаза. Они чернее ночи и в них нет ничего кроме ненависти.
С всхлипом отшатываюсь в сторону, выныривая из безумного виденья.
Понимаю, почему было так больно. Пока мозг дрейфовал, сердце билось в агонии, умирало, захлебывалось кровью.
Боль в груди превращается в бушующий пожар, когда вспоминаю события вчерашнего вечера. Про то, как напилась. Про Макса. Про появление мужа. Про убийственный разговор.
Истерично мотаю головой, не в силах поверить, что это произошло на самом деле. Последние воспоминания, как он смотрит на меня, не скрывая презрения, а потом уходит.
Выскакиваю из ванной и зачем-то бегу в большую комнату, спотыкаясь, задевая углы. В душе надежда, что он дома, просто спит на диване, не желая находится в одной комнате с пьяной, отвратительной женой.
Пусто. Я одна в этой гр*баной квартире. Ищу телефон. На тумбочке, в коридоре, в сумке. Включаю свет по всей квартире. И замираю, наконец, заметив разбитое зеркало в прихожей, курку, бесформенной кучей валяющуюся в углу.
Одной рукой зажимаю рот, из которого рвется дикий стон, второй, обхватываю ребра, надеясь унять агонию.
– Тё-ёма, – жалкий шепот, все, на что я способна.
Иду к куртке, не обращая внимания на хруст осколков под ногами. В кармане нахожу телефон. Не помню, как он там оказался, да это и не важно. Как и то, что я, оказывается, проспала в пьяном угаре больше суток. Еще нет и пяти утра. А весь этот кошмар случился позавчера. Не важно… Уже ничего не важно.
Руки дрожат так, что не получается набрать заветный номер. Сбиваюсь три раза. После чего глубоко вздыхаю, чтобы хоть как-то успокоиться, собираю остатки себя в бесформенную гадкую кучу и все-таки справляюсь.
Секунду-другую меня душит тишина, пока, наконец, не раздаются гудки. Один, второй, пятый десятый. Абонент не отвечает.
А мне до ужаса, до тряски хочется услышать его голос, чтобы знать, что я не одна, что он мне не приснился, что где-то он есть, пусть и не рядом со мной. Потому что задыхаюсь от ужаса и одиночества, словно меня вышвырнуло на безлюдный берег необитаемого острова.
Хочу услышать теплое "привет". А в ответ раздаются лишь равнодушные гудки. Раз за разом. Снова и снова.
Он не отвечает.
– Артем, – горько, на разрыв, полустон-полувсхлип, – Темочка… Ну, где же ты? Где?
Перед глазами серая пелена. Больно. Страшно.
Качнувшись,