ночь.
Ржу, крепко затягиваясь. Мирный косо на меня смотрит. А я что? А я в очередной раз убеждаюсь, что даже при смерти не ошибся и видел именно Иру. И интуиция моя работает исправно.
Я эту женщину всегда и везде узнаю. Меня ведёт от неё также, как шестнадцать лет назад. Но второй раз я в это не полезу. От меня столько людей зависит. У меня нет права выходить из равновесия. Один день в году – исключение. Этого и не видит никто почти. Только самые приближённые. Они знают, если откроют рот, я им лично голыми руками языки повырываю.
Мне запрещено иметь слабости. Однажды я нарушил правило и чуть не погиб. И нарушил его снова, притащив в дом ребёнка. Думаю, этого более чем достаточно.
– Я не могу работать с людьми, которым не доверяю, Мирный.
– То, что я скрыл, никак не может тебе навредить, – спокойно, без попытки оправдаться. – Такой была цена за твою жизнь. Ты бы тоже не торговался.
– Ты мне солгал, – напоминаю другу.
– Ты знал, – хмыкает Мирон. – Просто почему-то решил оставить всё без изменений.
Вырубить тебя, что ли? Чего ты умный такой сегодня?
Там за три секунды всё считалось. Я не стал копать. Зачем? Чтобы нарушить слово, данное самому себе? Это уже полное извращение. Я Иру отпустил в её семейное счастье, в материнство от другого мужика. Мне там не было места. И сейчас нет, иначе она не встала бы передо мной на колени, защищая проворовавшуюся тварь.
– Не обижай её, Ворон. Хорошая, – закуривая, просит Мирон.
Меня перёдергивает от каждого его слова. Сажусь на стопку матов, смотрю на него снизу вверх.
– Я бы попробовал с ней… – признаётся он, выпуская под потолок струйку дыма.
– Что? – клинит меня жёстко, туплю ещё жёстче. Надо в себя приходить, на работу завтра.
– Говорю, попробовал бы с ней замутить что-то, – проводит пятернёй по волосам и гасит сигарету в жестяной банке-пепельнице.
– Она замужем, – за каким-то хреном напоминаю ему.
– Да и по хуй, – пожимает плечами Мир. – Будет свободна.
– Благословляю, – болезненно усмехаюсь. Шов ещё ноет, сука. Как я не порвался, до сих пор удивляет.
– Пойду. Она ждёт там, – друг тянет мне ладонь. Пожимаю и отмахиваюсь.
– Вали.
– Я парней тебе оставлю за дверью. На всякий.
– Как хочешь, – поднимаюсь и разминаю шею, приложив ладонь к боку.
– Кстати, – тормозит Мирон. – О какой сумме речь? Я сам закрою вопрос.
Я тебе точно сейчас въебу ещё пару раз!
– Не надо. Всё уже оплачено, – продолжаю тихо беситься.
Мирный забирает свои вещи, оставляет мне пачку сигарет и медленно идёт к двери. Пусть уходит, везёт её куда хочет.
Чё ты её присваиваешь, Ворон? Это теперь чужая жена. Ты отпустил её. Вот и сейчас отпусти. Какая тебе, на хрен, разница, с кем она трахается? С мужем, с любовником.
За Мироном закрывается дверь, я разворачиваюсь и с размаху врезаюсь кулаками в уже истерзанный за сегодня боксёрский мешок. Люплю по нему без перчаток, чувствуя, как на костяшках лопается