с чересчур елейным лицом.
– Опять приперся, старый пень… – устало произнесла Анна Егоровна. – И какого лешего тебе опять надо?
– Не извольте беспокоиться, любезная Анна Егоровна! – старичок уселся на табурет, и, сдвинув со стола селедочные плавники и бутылку, выложил из портфеля перед Анной Егоровной стопку исписанных листков. – Это – Вам!
– Что это? – поморщившись, спросила Анна Егоровна, брезгливо взяв двумя пальцами один лист.
– Ну как-же, как-же! – суетливо воскликнул старичок. – То самое, о чем Вы так долго мечтали: теплые моря, песчаные пляжи, пальмы… Танго со смуглым мулатом, брызги шампанского, кабриолет… Словом все, что вам так и не дала эта жизнь.
Анна Егоровна недоверчиво окинула старичка взглядом, наполнила стакан до краев и залпом выпив, закурила папиросу.
– А тебе почем знать, о чем я мечтала? – спросила она грозно. – А может все, о чем я мечтала – давно уже сбылось? А? Как тебе такое, старый пень?
– Ну, не стоит сердиться, любезная Анна Егоровна, – примирительно сказал старичок. – Я охотно верю, что Вы, как женщина, скажем так, не ординарная, вполне себе могли мечтать об том, что бы в расцвете жизни сидеть в одиночестве на кухне и пить водку, разговаривая с Чешуем. Охотно верю, но не понимаю.
– А тебе и не зачем понимать! – угрюмо произнесла Анна Егоровна. – Это моя жизнь, и она меня вполне устраивает. А всякие «понимальщики» могут катиться к чертовой матери!
– Ну, полно Вам, Анна Егоровна! Полно… – старичок порылся в портфеле и вытащил чернильный прибор. – Я же все знаю. Вам просто настолько все опротивело, что Вы решили, что вот этот вот, простите за вольность, гадюшник – и есть предел Ваших мечтаний. Но уверяю Вас – это, мягко говоря, не правда. И Вы в этом убедитесь сразу же, как только мы подпишем окончательный договор.
Анне Егоровне на мгновение представилось, как она мчит на кабриолете навстречу морю, на берегу которого в роскошном бунгало черноокий Аполлон, в ожидании ее, разливает шампанское по бокалам…
Анна Егоровна снова наполнила стакан до краев и залпом выпила.
– Ладно, старый пень, давай сюда свои писульки!
Старичок пододвинул стопку листков поближе к Анне Егоровне и протянул перо.
– Нужно подписать тут, тут и тут, – сказал он, указывая на нужные места на листках.
Анна Егоровна еще раз смерила его взглядом, и решительно схватив перо, размашистым росчерком поставила все подписи.
– Ну вот и чудненько, любезная Анна Егоровна, – старик спешно убрал в портфель листки и чернильный прибор, и, улыбнувшись, вытащил из него бутылку коньяку: – Не плохо бы вспрыснуть удачное окончание нашего дела, а?
– Неплохо-то – неплохо, но когда я увижу деньги? – спросила Анна Егоровна, откупоривая бутылку.
– Не извольте беспокоиться, любезная Анна Егоровна – как и договаривались: завтра утром вся сумма до копеечки поступит на Ваш