дел в жизни, но всегда жалел лишь об одном. О том, что нарушил законы природы.
Поэтому сейчас, сидя ночью в своем кабинете, он писал послание своему старому другу.
Только Лермон может это сделать. Исправить то, что я натворил…
Он нервно вытер рукавом камзола влажный лоб и напряженно прислушался к каждому шороху…
Уже год граф жил в страхе и ожидании исполнения предсказания… Граф Атье знал, что его жизнь могла оборваться в любой момент, а он так и не разгадал самой главной тайны…
Обмакнув перо в чернильницу, он снова принялся за письмо.
« Дорогой Лермон,
мой милый друг,
Я признаю свое поражение. Я проиграл. Я не смог до конца разгадать тайну, чтобы спасти ее. И боюсь, что так и не успею довести дело до конца.
Поэтому прошу тебя. Сделай это. Сделай то, что ты предлагал сделать с самого начала, когда мы поняли, что натворили… Избавь ее от мучений и от страданий. Вивьен – это мое напоминание о глупости и о том, как любовь затмевает разум… Я хотел сделать счастливой любимую, а в итоге разрушил столько жизней… И совсем не знаю, сколько еще бед все это может принести.
Доведи дело до конца. Не допусти, чтобы она попала к ним в руки. Я люблю девочку, и именно поэтому прошу тебя избавить ее от мучений.»
В коридоре послышались шаги.
Льюис быстро вложил письмо в обложку книги, не задумываясь над тем, высохли ли чернила.
– Пьер?– окликнул граф своего дворецкого, хотя понимал, что в такой поздний час все слуги уже спали.
Дрожащей рукой он взял со стола свечу и медленно направился к двери.
Шаги в коридоре затихли.
– Пьер? Это ты?– повторил граф Атье.
Но ответом ему стала тишина.
Он открыл дверь кабинета и, казалось, что даже она открылась со зловещим скрипом, на что обычно Льюис не обращал внимания. Но в тишине и темноте дома это вселяло страх.
Он знал, что умрет. И знал когда и как.
Что эта тайна убьет его.
Именно так гласило пророчество.
Выйдя в коридор, граф Атье осмотрелся по сторонам. Дыхание его сбилось, а пульс участился.
В коридоре не было никого.
Но чувство тревоги не покидало. Пытаясь совладать со своими эмоциями и взять себя в руки, он осторожно направился к лестнице.
Но сделав несколько шагов, снова остановился.
Льюис чувствовал этот пронизывающий взгляд из темноты.
– Кто здесь?– спросил он, не оборачиваясь.
Ему не нужен был ответ, потому что в глубине души граф знал кто это.
Смерть .
– Где рукопись?– мужской голос звучал тихо, но опасно.
– В кабинете, но она бесполезна. Этот цикл не завершить. Он будет повторяться снова и снова.
– Где девчонка?
– Там же где и была.
Граф обернулся, но увидел лишь темноту коридора.
Неужели у меня разыгралось воображение? Я схожу с ума?
– Твое время вышло, Льюис… – тень отделилась от стены, принимая очертания мужской фигуры.– Спасибо за твой подарок.
Позади графа, словно из– под земли выросли еще две темные тени.
Прости меня, Лорен. Прости меня, Вивьен. Я не успел. Не смог…
Отблеск клинка показался ему в этот момент слишком ярким.
А дальше все произошло очень быстро.
Он был к этому готов принять смерть, потому что ждал ее всю жизнь.
Свеча упала на пол…
И рядом с ней медленно растекалась лужа крови…
Глава 1
В жизни каждого из нас каждый день происходит сотня выборов и не бывает их хороших или плохих. Просто каждый из выборов создает другую жизнь, другой неповторимый мир. Но каждая жизнь заслуживает того, чтобы ее прожить, каждая тропа – чтобы быть пройденной.
1825 год, Англия.
Ненавижу балы.
Эта была первая мысль, когда Дрейк Гордон оказался в бальном зале и окинул взглядом вальсирующие пары.
Последние семь лет они не приносили ему удовлетворения, а пробуждали лишь болезненные воспоминания.
Хотя раньше он с легкостью воровал поцелуи у невинных девиц в темных уголках сада.
Впрочем, как и сейчас.
Его редкие выходы в свет никогда не ограничивались только танцами с леди. Вот только его репутация уже не так привлекала юных девиц, скорее пугала.
Циник, распутник, повеса, негодяй… Как только его не называли! Но Дрейк никогда не переживал по этому поводу, ведь его постель все равно никогда не пустовала.
Красивый голубоглазый блондин всегда притягивал женские взгляды. Но вот только ни одна из них не притягивала его взгляд настолько, чтобы не ограничивать отношения