если получится купить что-то из этих игрушек.
Я не глядя, запихиваю бумажку в карман.
– Сделаем, не переживайте.
– Пап, и мне шапку завяжи, – просит Сережка.
Одеваю его, помогаю забраться в комбинезон, и мы уходим, только напоследок я не могу удержаться и оборачиваюсь, чтобы еще раз взглянуть на Маринку.
Девочка сморит мне вслед, как маленький волчонок, а потом отворачивается.
Уже в машине Серого Волчка пробивает на поболтать:
– Пап, а мы будем елку наряжать?
– Будем, в выходные.
– А Дед Мороз придет?
– Куда же он денется. Конечно, придет.
– А подарки будут?
– Будут.
– Много? – глазенки горят.
– Все зависит от того, как ты себя вел в этом году, – с усмешкой смотрю на него в зеркало заднего вида.
Парень сосредоточенно кивает:
– Я старался.
– Значит, все будет. И Дед Мороз и елочка, и подарки.
Мне бы то же подарочек. Всего один – услышать Женин голос.
– Посидишь минуточку? Я позвоню, – выхожу из машины и набираю ее старый номер. По памяти. Все эти годы я старался его не вспоминать, а тут цифры сами всплыли. Я не уверен, что она ответит, даже не знаю, рабочий ли еще номер, но все равно жду, трепетно прислушиваясь к тишине. Гудков так и нет.
Черт…
– Позвонил? – сыну как всегда любопытно, что я делаю.
– Да. Только не ответили, – горечь все-таки проскакивает в мой голос, и Сережка ее чувствует.
– Тебя обидели?
– Нет, Сереж. Это я обидел…одну очень хорошую девушку.
– Зачем? – искренне не понимает он.
Хочется сказать: затем, что я дурак. Но это было бы неправдой.
– Затем…чтобы спасти. Ее и еще кое-кого.
…Кое-кого маленького и очень любопытного.
– Значит, она не будет обижаться. Ты же хорошо поступил.
– Она об этом не знает.
Сын озадаченно замолкает. Все слишком сложно. Такая головоломка еще не для него. Он размышляет над этим всю дорогу до дома и выдает самый очевидный вариант:
– Ты ей все расскажи, и она перестанет сердится.
– Я подумаю, – с натянутой улыбкой киваю ему и помогаю выбраться из машины.
Как расскажешь? Если руки до сих пор связаны? Да и нужны ли ей эти разговоры? Столько лет прошло, у нее наверняка появился хороший мужчина, который любит ее, уважает, а не ведет как конченый придурок безо всяких на то причин.
Мы поднимаемся домой. Раздеваемся, моем руки и идем на кухню. Я уже не рассчитываю на то, чтобы найти там что-то съестное, но к горе грязной посуды и сожженному чайнику оказываюсь не готов.
Чем эта овца здесь занималась?!
– Иди-ка посмотри мультики, а я пока порядок наведу, – выпроваживаю сына в комнату, а сам тянусь за телефоном. – Давай, малыш. Я тебя позову.
Он убегает к телевизору и уже через минуту оттуда доносятся голоса персонажей и музыка. Иду следом и аккуратно смотрю в просвет между дверью и стеной: сын сидит