стопорюсь, не в силах двигаться.
Соня поправляет сумку, откидывает с лица волосы, поднимает взгляд и так же резко тормозит.
– Привет, – выдаю глухо.
Дышу глубоко, словно бы перед прыжком. И планета, конечно же, срывается с орбиты. Давление стремительно меняется. Внешнее с внутренним вступают в сопротивление. Мутное и пульсирующее ощущение медленно поднимается из самого низа моего живота, проходит шаткими волнами мою грудь, забивает горло и, наконец, расфигачивает умопомрачительным головокружением мою башню.
Если бы я мог, я бы прикрыл глаза. Но правда в том, что я не могу этого сделать, даже когда в них возникает жжение.
Уплывает примерно минута общего времени… Самая длинная минута в моей жизни. А мы все не двигаемся.
Соня потрясенно таращится на меня. Моргает. Очевидно, что ждет, будто исчезну. Огорченно вздыхает, когда этого не случается. И оживает.
– Что ты здесь делаешь? – шелестит испуганно. – Ты нарушаешь договор!
В ее голосе бьется боль и сочится тоска. Но самое главное здесь – ее праведный гнев. Словно эта встреча первая после того ужасного февральского вечера, что впоследствии стал нашим общим кошмаром.
– Ты нарушила его первой, – жестко отражаю это обвинение я.
– Да… Прости…
Выдохнув это, Богданова разворачивается и… Она, блядь, уходит от меня.
Это, безусловно, правильно.
Соня имеет все основания обижаться. Блядь, да всего, что я натворил, хватит, чтобы ненавидеть меня оставшуюся часть жизни. И нам, конечно же, ни при каких обстоятельствах нельзя контактировать.
Но…
Мне все равно больно.
Оторопело смотрю на то, как Соня пересекает парковку, приближается к пешеходному переходу и перебегает дорогу на красный свет. Пронзительный визг клаксонов распиливает мне, на хрен, мозг.
И я бросаюсь следом за ней.
Ловлю в полумраке между многоэтажками. Сжимая локоть, требовательно разворачиваю.
– Прости?
Какое там хладнокровие? Я задыхаюсь от ярости. Блядские любовные чувства распирают нутро и буквально выворачивают меня наизнанку.
– Ты, мать твою, снова мир мой перевернула! И теперь… Хочу тебе кое-что напомнить.
– Не надо… Не надо, Саш… Просто уезжай, пожалуйста… – отталкивая, пытается отвернуться и снова сбежать.
Только я уже хватаю ее за плечи. Заставляю смотреть в глаза.
– Ты – моя, – обрушиваю как приговор. – Запомни это навсегда.
Соня не пытается спорить.
Блядь… Неожиданно, но… Она, мать вашу, врывается в меня взглядом… И смотрит так, как смотрела раньше, когда ждала, чтобы я ее поцеловал.
Только думаю об этом, и тело будто бы током поражает. Под воздействием этой энергии за ребрами что-то клинит и прекращает работать. Грудная клетка натужно расширяется, кислород заполняет легкие, но тут же сгорает как реактивное топливо.
Зверское желание охватывает все мое существо. Управляет мной на самых низменных