хорошо знает, что там сейчас начинается «прокачка» задержанных ментов, роли распределятся, как обычно бывает, сами собой, и исполнители будут импровизировать на ходу, подстраиваясь к действиям коллег. И потому желает задержать полковника Баранова, который тоже должен вскоре подъехать, чтобы не помешал процессу. Допрос неофициальный, принятый в спецназе, обычно осуществляется в тылу врага и обязан давать моментальный результат. Там не признаются адвокаты и слюнявые законы – только лишь психологическое давление и физическая боль, умело перемешанные и направляемые. Появление полковника ФСБ само собой предрекает прекращение такого активного разговора и несёт запрет на применение нестандартных методов. Следовательно, это может помешать добиться результата. Сам полковник тоже знает положение вещей и потому не спешит. Сказал Доктору, что сначала заедет вместе с человеком из отдела борьбы с незаконным оборотом наркотиков своего управления в отделение милиции, попытается узнать что-нибудь относительно Басаргина и только потом пожалует в офис.
Между делом Доктор рассматривает трубку телефона спутниковой связи. В НЦБ ему в самом деле пытались всучить «дипломат» с оборудованием. Доктор категорично потребовал трубку. После десятиминутного препирательства он своего добился. Сейчас проверяет и сам аппарат, и систему подключения кабелей к нему. Кабелей в упаковочной коробке оказалось много, и сразу показалось невозможным разобрать, какой для чего предназначен. С техническим английским языком Доктор не слишком дружит, хотя свободно общается и с англичанами и с американцами на бытовом и военном уровне, но прочитать сразу инструкцию не может. И откладывает это занятие до того, как освободится Тобако...
Дым Дымыч зачем-то задёргивает шторку на окне. В комнате полумрак, который кажется слегка зловещим. И даже сам звук – скрежетание колец по металлической трубе гардины проходится по нервам «гоблина», заставив его передёрнуться, как от озноба.
– Зачем вы, друг мой, пожаловали на эту квартиру? – добрым, предельно вежливым голосом задаёт вопрос Пулат, не вставая с кресла и не выпуская из рук портрета допрашиваемого. Очевидно, образ «гоблина в мундире» ему очень приглянулся. Несравненно больше, чем оригинал.
«Гоблин» осклабливается и выдаёт откровенное признание:
– По сусекам поскрести...
Должно быть, ему нравится пользоваться своей внешностью и играть роль дурака. Но Виталию почему-то кажется, что перед ним дурак не совсем абсолютный. По крайней мере иногда с проблесками сознания...
– А почему вы выбрали для прогулок именно данную местность?
– Случай подсказал...
Тобако, должно быть, разделяет мнение «маленького капитана», потому он и продолжает, делая вид, что наивно верит «гоблину»:
– Лапшу нам на уши не вешай... В детский сад мы все уже давно не ходим. Да и тебе пора бы детсадовские привычки забыть... На квартиру идут по наводке. Сюда никто навести не мог...
«Гоблин» доволен. При разговоре по крайней мере не бьют.
– Это профессионалы так работают. Профессионалы... «Домушники»... А я же... Перекреститься