а не Руслан. Что это было? Гипноз? Помутнение рассудка? Уже неважно. Уже все сделано! Насмешка судьбы: помощь старушке оказалась моей погибелью. Не знаю кем, зачем, почему, но все было разыграно как по нотам специально для меня. И лицо бабы Маши мне теперь являлось в ужасах, стоило только прикрыть глаза. Это же так подло – играть на порядочности других, так грязно! За что?
И я почти уверена, что Бекетов не простит. Альфа клана, прайм, сильнейший из сильнейших – он не переступит через свою гордость никогда. Ему не нужен порченый товар, не нужна жена, которая даже узнать подмену не смогла. Не простит.
Внутри агония, моя боль сплеталась с болью волчицы, рвущейся к своему волку. Готова за ним ползти хоть на край света, лишь бы простил, позволил быть рядом. Только вряд ли это возможно.
Два дня он не появлялся, не звонил, и я подозревала, собирался продолжать в том же духе. Он не хотел видеть меня, не хотел разговаривать, а я места себе не находила, изнывая от ожиданий. Хотела увидеть его, и в то же время боялась в глаза взглянуть, потому что сказать мне по-прежнему нечего.
На третий день у меня прорезался голос, и я вне себя от переживаний позвонила его сестре в надежде, что он там – в доме родителей. Ему самому не смогла позвонить – смелости не хватило и совести
Наталья ответила не сразу, наверное, после десятого гудка:
– Да, – и тут же меня окатило холодом, смешанным с презрением.
– П…привет, – от волнения я начала заикаться.
– Чего тебе? – грубо, резко, так, что под ложечкой засосало.
– Ты… ты не знаешь, где Руслан?
– Русла-а-а-ан тебе понадобился?! – с издевкой протянула она.
Проглотила горький ком, чувствуя, как опора из-под ног уходит.
– Просто скажи, знаешь или нет, – на коленях была готова умолять.
– Ну, знаю, и что дальше?
– Как он?
– Не все ли тебе равно? – каждая ее фраза как удар под дых.
– Нет. Я переживаю…
– Шла бы ты со своими переживаниями… подруга, – прошипела в трубку, и мне совсем плохо стало.
– Ты знаешь, да? – прохрипела, зажмурившись, пытаясь унять боль в груди.
– О том, что ты на говенных хатах с другими мужиками трахаешься? И что тебя с поличным поймали? – вылила на меня ушат отвратительной правды, отчего внутри все похолодело, грязной коркой покрылось. – Все знают! Вся стая в курсе, что ты предала вожака!
Удар в солнечное сплетение, с размаху. Они тоже не простят, никогда. Руслан для них – царь и Бог, а я – чужачка, которую он подобрал, сделал ровней себе, и которая в благодарность нож в спину загнала. Мои оправдания никому не нужны, да их и нет. И не будет.
– Танюш, – с издевкой произнесла, словно ругательство, – хочешь совет? Бери свои жалкие манатки, с которыми пришла, и проваливай из Черных Тополей. Мы тебя приняли, потому что воля альфы – закон. Хотя, как выяснилось, и он ошибаться может. А теперь… теперь ты никто. Ни один оборотень из стаи к тебе не подойдет и не захочет разговаривать. Предав альфу, истинную