на нас, а демонстративно стоит боком.
– А тебя не учили стучаться? – обиженно выдает Кирилл. – Что ты забыл в спальне моей жены? – параллельно натягивая штаны от пижамы, спрашивает отца. Тот, выждав положенный срок, чтобы мы успели прикрыться, поворачивается и смотрит на сына.
– А сам ты как думаешь? – с прежним спокойствием спрашивает. – Что я мог забыть в спальне твоей жены? – на меня при этом даже не смотрит. Сердце в груди болезненно екает. Все-таки решил рассказать Киру всю правду? – Искал тебя. – заканчивает мужчина, не ведя и бровью. – Завтрак готов. Спускайтесь.
И не говоря больше ни слова, закрывает за собой дверь.
Глава 4
С ужасом закрываю глаза, подтягивая одеяло к самому подбородку и преодолевая желание провалиться сквозь землю. Что Сергей Владимирович успел заметить? Не понять, чем именно мы тут занимаемся, было бы сложно.
– Тебе что, сложно было дверь закрыть? – осуждающе произношу, пока Кир одевается.
– Да подумаешь, малыш. – муж лишь отмахивается. – Это же мой отец.
Исступлённо пялюсь на парня, не в силах произнести больше ни одного слова. Ему совершенно плевать, что его отец мог увидеть меня в чем мать родила? Понятно, что однажды этот мужчина уже лицезрел мое тело со всех возможных позиций и с любой стороны, но ведь Кир то об этом не знает.
Шмыгаю носом и утыкаюсь лицом в подушку.
– Эй, пойдем позавтракаем. – немного озабоченно произносит Кирилл.
– Нет аппетита. – цежу я в ответ, не желая больше вообще открывать глаза.
Кир садится на край кровати. Легонько гладит меня по волосам.
– Так не пойдет. – тоном заботливого родителя говорит. – Ты должна хорошо питаться. Ты же понимаешь, что если что-то случиться с ребенком, то отец не станет нам помогать, и…
Вскипаю. Внутри все моментально наливается гневом. Подскакиваю с кровати.
– То есть ты так воспринимаешь нашего малыша? Как решение всех проблем? Как избавление от ответственности перед лицом взрослой жизни? Кир, а если бы ребенок не был нашим прикрытием перед твоими родителями, ты бы его вообще захотел?!
Кир бледнеет на глазах. Тоже встает. Берет меня за плечи.
– Ань, ты чего? – в изумлении переспрашивает. – Гормоны что ли взыграли? Конечно, я хотел бы нашего малыша. Мы ведь два года пытались. У нас так долго не получалось, и сейчас ты думаешь, что я могу его не хотеть?
– Вопрос был не в этом… – начинаю оправдываться, понимая, что погорячилась. Кир мягок со мной и спокоен, от этого я ощущаю себя истеричкой, которая взорвалась на пустом месте.
– Не надо так переживать. – муж греет меня в объятиях. – Тебе сейчас вообще нельзя нервничать, чего взбеленилась то? Что тебя беспокоит?
Если бы я только могла тебе рассказать… – проносится в мыслях. – Но тогда ты возненавидишь меня. Тогда ты от меня откажешься. А у меня больше нет никого… Совсем… Никого кроме тебя…
– Прости… – произношу я на выдохе. – Просто иногда мне начинает казаться, что ты не осознаешь