не обидит, а теперь по спине ползут скользкие мурашки. И все что мне остается это идти за ним все глубже в лес.
Иногда он тормозит чтобы отлить, совершенно меня не стесняясь. И совершенно не хочет отворачиваться, когда я прошусь в туалет.
– Ну не могу я при вас.
– Ссы в штаны. Какая проблема?
– Вы просто… – мочевой пузырь приказывает недолго жить и я поддерживая ребенка, присаживаюсь в кустах под его цепким взглядом. Боль сводит промежность, но я стискиваю зубы, чтоб не показать, как мне плохо. Не получается. Живот болит, а ничего не идет. Ладно, потом.
Встаю, но в этот момент начинает кричать Юра.
– Покорми его и пойдем дальше.
– Отвернитесь.
– Нет.
– Будете на мою грудь пялиться?
– Я пару часов назад твою пизду рассматривал, а ты грудь стесняешься показать. Корми, орет же.
Я поджимаю губы, выдавливая из себя слезу. С мужчинами это всегда работает.
– Пожалуйста. Я не могу при вас.
– Василина, меня сильно раздражает плач твоего отпрыска и отсутствуют материнские инстинкты. Смекаешь?
Я фыркаю, падаю на поваленное бревно и достаю грудь. Съеживаюсь под вниманием. Пошлым. Сальным. Внимания не обращаю. Сейчас самое важное накормить Юрку. Ешь мой мальчик. Не думай ни о чем. Мама тебя в беду не даст. Он жадно причмокивает, причиняя груди дискомфорт. Я терплю, пока он наедается и проваливается в сон. Как же я ему завидую. Как мне тоже хочется поспать.
– Иди сюда.
Тон его голоса мне не нравится. Я заправляю грудь в лифчик и медленно поднимаю голову. Ахаю, когда в руках бандита не пистолет, а кое – что побольше.
– Вы зачем это достали.
– Ясно зачем. Сосать мне будешь.
Стресс, адреналин, усталость, шок от требования, которое озвучивает бандит… Все это вызывает неадекватную реакцию. Я просто начинаю смеяться… Правда быстро прекращаю, замечая, что весело только мне.
– Я не… Не понимаю, как вы себе это представляете… У меня на руках ребенок, а вы как минимум грязный.
– Рот то у тебя свободен. Ну а если ты у нас такая брезгливая, салфетки возьми. Поторапливайся, Василина, не зли меня.
У него большой член. Взгляд невольно, но сползает прямо к нему. Особенно когда он бесцеремонно подходит ближе
Сглатываю тошноту. Интересно, если свалиться в обморок или заплакать, это поможет?
– Давай, девочка, быстрее начнешь, быстрее закончишь.
Он толкает меня обратно на бревно, не давая подняться, подносит свой агрегат к лицу. Запах надо сказать аховый.
– Я не смогу, меня стошнит… – начинаю плакать, поднимая голову. – Я никогда этого не делаю, вам наверняка не понравится.
– Быстрее, соси сказал!
– Стойте, стойте, – отворачиваюсь, и ощущаю, как головка щлепает по моему лицу. – Дайте я хоть помою его. Потом сделаю, что хотите.
– Свою воду используй…
– Да, у меня есть, – долго копаюсь в сумке, стараясь не думать о крупной нависающей угрозе. Юрка на зло еще спит. Мог бы поорать, спасти мать от позора.
– Долго еще, у меня яйца сейчас взорвутся.
– Да,