их опять и смотрел на спящую Каролину.
Она перевернулась на живот, обхватила мою подушку и уткнулась в нее лицом.
Я тихо застонал и нервно взъерошил волосы, искоса поглядывая на округлый женский зад, обтянутый ночной сорочкой.
Не будет мне спокойствия этой ночью…
И только ли ночью?
Она была слишком хороша, чтобы оставить равнодушным любого мужчину, у которого есть глаза.
И, возможно, ее действительно стоило отпустить на все четыре стороны, но… я не мог.
Где-то в глубине души я сам не верил в то, что на диких землях родимое пятно Каролины вдруг превратится в карту, но…
Я доверял Анхелю де Банксу. Особенно, после его «фокуса» с пером-ручкой.
Поэтому проверить его версию не помешает.
К тому же Ламан рано или поздно доберется до Каролины, и ее тонкая шейка точно пострадает. Ведь какой из ее братца защитник? Тем более я сам «подключил» Каролину к этой охоте за сокровищами, когда принял идиотское решение продолжить ее спектакль в гостиничном номере.
Сам.
Поэтому и защищать ее я тоже буду сам.
– М-м-м… – сквозь сон измученно простонала Каролина, и я стиснул зубы от нового соблазнительного зрелища.
Прокашлялся, зачарованно наблюдая за тем, как сквозь сон Каролина поднимает свою ночную рубашку…
В этой небольшой комнатушке было слишком жарко. А когда белая сорочка оказалась на полу – стало ещё жарче…
– К черту, – прохрипел я и вскочил на ноги.
Натянул свои сапоги, наспех набросил рубашку и поспешил вниз.
Выскочил на улицу с острым чувством неудовлетворенности, неподвластной мне злости и сильным возбуждением.
– Отдохнул, мать его, – проскрипел недовольно и взглянул на небо.
До рассвета оставалось совсем немного, и это стало моим спасением. Как и Нэйтан, что вышел на улицу через двадцать минут, довольный, как мартовский кот, и занял мои мысли своей пустой болтовней.
Пока мы собирали провизию, подготавливали лошадей, я то и дело поглядывал на двери давно опустевшего салуна.
– Каролина пропала! – в дверях, придерживая свою шляпу, появился перепуганный Анхель. – Ее нет в нашей комнате!
– Я уступил ей свою, – пояснил я. – Она жаловалась на ваш храп, Анхель.
– Я?! Храплю?! – возмутился историк. – Это клевета!
Я усмехнулся. Как же… Даже в моей комнате были слышны воинственные трели историка.
– Значит, Каролина меня обманула, – подыграл я Анхелю и замолк, потому что в дверях появилась виновница моей бессонницы.
И вид у нее был совсем не дружелюбный. Как у разъяренной дикой кошки.
Она до побелевших костяшек на пальцах сжимала в руке ручку маленького саквояжа, подаренного хозяйкой салуна, и «пилила» меня взглядом.
– Выспалась? – я не смог промолчать.
Вместо ответа в ее глазах появился воинственный блеск, и она твердым шагом двинулась ко мне.
К чему я был не готов, так это к звонкой пощёчине, которую от души влепила мне эта истеричка.
– Ублюдок, –