находится спрей от ожогов. Тут же обработала поврежденную кожу, обезболила. Лишь благодаря моей реакции удалось избежать ожогов и волдырей. Но ладони у него потом ещё долго болели.
С тех пор сын четко уяснил, раз мама сказала нельзя, то и лезть больше не стоит. Он четко стал понимать ограничительные слова.
Но разве сегодня это ему помогло? Нет. И это ужасно!
Ааааа! Как же мне плохо! Почему. Почему сейчас под присмотром врачей он, а не я?
Зачем я только согласилась пойти в спа с девчонками и оставить сыновей на посторонних для них мужчин? Рафаэль и Матвей замечательные отцы, но у них у каждого по трое деток. А тут ещё я… Со своими двумя…
Лучше бы мы спокойно провели день на даче. Ловили лягушек, гоняли птиц, ели ягоды прямо с куста. Ничего этого не произошло бы. Все у нас и дальше было хорошо.
Я ужасная мать. Хуже некуда. Права будет опека, если отберет у меня сыновей.
–Ясь, – меня тормошат за плечо. – Ясь, успокойся, – тихий голос подруги прорывается сквозь сковавший сердце лед.
Поворачиваю голову в сторону, встречаюсь глазами со Светой. Мой безжизненный и обречённый взгляд против полного надежды ее.
Светка, моя ж ты безудержная оптимистка. Как бы я хотела иметь хоть толику той веры, которая есть у тебя.
–Все будет хорошо, – не отстает от меня. – Слышишь? – пытается поделиться своей уверенностью и оптимизмом со мной.
–Угу, – едва заметно киваю. Кусаю губы, чтобы не разрыдаться. В груди все сжимается в тугой комок. Так и норовит душу выдернуть.
–Он в сознании. Он дышит, – продолжает взывать к моему разуму. – Он под контролем самых лучших врачей.
–Угу, – киваю, но отклика нет. Сейчас я похожа на механического бездушного болванчика, который стоит на торпеде в маршрутке и тупо мотает головой в разные стороны.
–Ясь, тебе сейчас нельзя расклеиваться, – пытается достучаться до моего разума Юля. – Ты должна быть сильной, – говорит совершенно серьезно смотря мне прямо в глаза.
–А если сил нет? – шепчу еле слышно.
–Значит, найди, – наставляет. – Ради сыновей своих, – продолжает возвращать из вакуума мои чувства. – Вадику лучше не знать об истинном ужасе, который едва не случился. Лёше нужна сильная мама. Ему и без того сейчас плохо. И страшно, – добавляет в конце.
–Юль, я стараюсь, – произношу честно. – Но не выходит. Увы, – за словами следует тяжкий вздох. Всхлип. Вновь закусанная до крови губа.
Через силу выравниваю дыхание. Ужас и обречённость из сердца не желают уходить.
–Ты сможешь, – подбадривает меня подруга. – Мы будем рядом, – чуть крепче сжимает мою руку. – С Лешкой все будет хорошо.
–Надеюсь, – произношу на выдохе. Отворачиваюсь в сторону и продолжаю смотреть в окно.
Мы подъезжаем к больничным воротам. Охранник наотрез отказывается пропускать такси на территорию, поэтому приходится выйти и идти пешком.
Да и плевать! Быстрее доберёмся.
Сыночек, родненький, потерпи ещё немного,! Мама почти пришла.
В здание