ушей. Тогда как они носились с детьми, как курица с яйцом.
Не понимал такого, мне это было чуждо и странно.
Если бы не дурацкое требование моего старика, я бы и не задумался о том, что в моей жизни чего-то не хватает. А кто, вообще, в здравом уме задумывается? Как это происходит?
Сел такой и думаешь: «А не обзавестись ли мне парочкой детишек? И довеском проблем в придачу. Ага».
Но с Кирюхой всё сразу было иначе. Не так как с чужими детьми. Он не мешался под ногами, как другие, мне он оказался интересен. Впервые в жизни левый мальчонка обратил на себя мое внимание надолго. С ним не хотелось расставаться.
Белая муть заволокла трассу, мы намертво встали в пробку среди трех рядов машин. Веселенький канун Нового года, что ни говори.
Двое пассажиров на заднем сиденье притихли и не подавали признаков жизни. Малой уснул, утомившись от переживаний, а его мама с опаской посматривала на меня.
Говорить в присутствии ребенка пришлось тихо. Обменивались взглядами и произносили фразы вполголоса.
– Ты вообще собиралась мне сказать? Даже не смей отпираться, – велел я, увидев, как у Лизы забегали глаза и открылся рот. Она хотела соврать, нет сомнений, но я бы ей этого не позволил.
– Я… Нет, я не собиралась, – замогильным голосом призналась она, заставив меня стиснуть руль от злости. Мне нужно было видеть ее глаза – видеть близко. И я обернулся, пронзая ее взглядом, полным укора и непонимания.
– Ты считала меня недостойным называться отцом? Или ты так влюбилась в своего мужа, что готова была выдать нашего ребенка за его? – выплевывал я слова, понимая, что каждое ранит. Не волнует, пусть ей тоже будет больно.
«Наш ребенок» звучало адски непривычно. Видел по глазам, что и ей непросто давалось это словосочетание.
– Перестань, прошу…
– Ты не имеешь права просить. Ты даже не представляешь, что ты сделала. Неужели совсем не раскаиваешься? Неужели ни разу не подумала, что я должен знать?
– Не кричи, пожалуйста, ребенок спит, – умоляла она, крепче сжимая мальчонку. – Он испугается.
– Испугается чего? Всё равно придется ему сказать.
– Но не сейчас, потом…
– Когда «потом»? – наседал я на нее, не имея никакой возможности остановиться. Внутри всё бурлило и кипело, переливаясь через край. Хотел вынудить Лизу на откровения, на четкие слова правды.
– Когда он подрастет, – выдавила она из себя невнятно.
– Полная чушь. Нельзя к такому быть готовым, сколько бы лет тебе ни было. Ты делаешь только хуже, оттягивая этот момент. В любом случае решать теперь не одной тебе. А если ты заупрямишься, то мы будем разговаривать по-другому.
– Что это значит? – перепугалась Лиза, но меня уже несло.
Может, я не имел в виду в точности то, что говорил, но эффект произвел нужный.
– Я докопаюсь до сути, досконально узнаю, почему ты скрыла от меня ребенка, и, если решу, что ты – неподходящая мать, заберу его у тебя.
– Ты не можешь, не можешь… – запричитала Лиза,