на кухню.
Пока он переодевается в домашнее и возится в ванной, я ставлю букет на окно, в красивую вазу. Ласково провожу по лепесткам.
Все будет хорошо…
– Ну давай рассказывай, – вздыхает Леша, когда после ужина мы переходим к чаю, – я же вижу, что тебя распирает.
Он слишком хорошо меня знает.
А я? Знаю ли я своего мужа достаточно хорошо, чтобы перестать рассматривать сегодняшние события, как катастрофу?
– Это относительно Марины…
– Пфф, – он поднимает взгляд к потолку, – опять начинается… Я ведь уже сказал. Она просто ходит заниматься, иногда перекидываемся с ней парой слов и все. Просто разговор, ничего криминального.
Ее ладонь у него на груди – это преступление.
– Уверен?
– Более чем, Кир. Так что завязывай.
– Не могу, Леш.
– То есть ты весь день фантазировала на эту тему? В итоге сама придумала, сама обиделась. Так?
– Нет, – задумчиво кручу перед собой кружку, – я разговаривала с ней.
Он тут же вскидывает на меня удивленный взгляд. Настолько быстро, что у меня ёкает под ребрами.
– И где же состоялся сей знаменательный разговор?
– Ты не поверишь. В душе.
– Она же ушла…
– Она не ушла, – качаю головой и поднимаюсь из-за стола. Мне почему-то трудно усидеть на месте. Я вся дрожу.
Отхожу к окну и, уперевшись ладонями в подоконник, рассматриваю букет. Тонкий запах лилий приятно обволакивает, но справиться с моим волнение не в силах.
– И о чем же вы говорили? – уже совсем другим тоном спрашивает Леша. Его голос напряжен. Меня это нервирует еще больше.
– Она сказала, что ты ей нравишься, – спокойно, не оборачиваясь, – что ты – «ее человек», и она хочет тебя увести.
За спиной муж громко давится чаем и кашляет.
– Я что теленок безмозглый? Или пес цепной, чтобы меня уводить? – наконец, хрипит, с трудом переводя дыхание.
– Это ты мне скажи.
Разворачиваюсь к нему лицом и, сложив руки на груди, рассматриваю, будто впервые вижу.
– Капец какой-то, – поднимается на ноги и начинает ходить по кухне из стороны в сторону, как зверь в клетке.
На скулах играют желваки, ладони сжаты в кулаки, движения порывистые. Он злится. Но я четко знаю, что не на меня.
– Может, ты что-то не так поняла?
В ответ на такое абсурдное предположение я лишь вскидываю брови. Он морщится, сообразив, что ляпнул глупость.
– Твою мать…Кир…я не знаю, что сказать, – разводит руками, – что там ей в голову взбрело не представляю. Но это полная лажа.
– Лажа или нет, но в своих словах она была абсолютно уверена.
– Прекрати, – сердится.
– Ты будешь отрицать, что она с тобой флиртовала?
– Да…Нет…Твою мать, – сжимает переносицу, медленно выдыхает, – Так. Все. Стоп.
Разворачивается ко мне. Взгляд пылает:
– Кира, просто запомни одну вещь. Меня она не интересует. Вообще никак, никаким местом. Что там эта ненормальная говорила – это ее проблемы.
Я