же какая проницательная. Вроде мелочь еще совсем, а уже начинает в людях разбираться.
– Не обманываю, а ищу дипломатическое решение.
Она хитро улыбается и грозит пальцем. Снова пялится в зеркало. Взбивает волосы на затылке и произносит:
– Решено! Перекрашусь в темный!
– Нина будет ворчать.
– Ну и что, – отмахивается, – она всегда ворчит, а так хоть повод приличный будет.
– Она на меня ворчать будет. Опять скажет, что я подаю дурной пример. Балую.
– Мил, ну ладно тебе, – смотрит искоса, – ни за что не поверю, что ты так переживаешь из-за ворчания моей матери.
Я не переживаю, просто отношения между ними натянутые, и мне совершенно не хочется становиться причиной углубления конфликта.
– Я ей все объясню. Скажу, что покрасилась втихаря от тебя, а ты вообще была не в курсе. Типа обвела тебя вокруг пальцы, а ты наивная и не заметила ничего, – улыбается.
– Хулиганка.
– Есть немного.
Пока она переодевается в следующий наряд, я подхожу к косметическому столику, на котором выставлена куча всего.
– Зачем тебе столько?
– Косметики много не бывает, – произносит она, как маленький ворчливый гном.
– По мне так лучше иметь что-то одно, но хорошее…– цепляюсь взглядом за маленький темный пузырек, – а это что?
– Это…– Зайка тут же подскакивает ко мне и пытается забрать баночку, но я отвожу руку в сторону, не позволяя ей это сделать. – это… я там…
Она краснеет так будто я поймал ее за каким-нибудь страшным преступлением, а я присматриваюсь к пузырьку, внутри которого плещется бесцветная жижа.
– Так что это, Зай?
Она краснее еще сильнее, отводит взгляд, а потом смущённо бубнит:
– Ты только маме не говори, пожалуйста! – с нажимом, – я снотворно пью…пила чтобы лучше спать.
– Снотворное? В твоем возрасте?
– Последние полгода, пока активно готовилась к экзаменам, я спала по три часа. В четыре лягу в семь встану и в школу, потом снова учить. В результате у меня сломался режим сна. Я не стал беспокоить маму… Ты же знаешь, что у нее одно лекарство, надо ложиться с наступлением ночи и вставать с первыми лучами солнца. Я бы и рада, да никак. Поэтому сходила к терапевту, к неврологу. И вот они мне прописали капельки. Безвредные, легкие. Как раз чтобы нормализовать режим.
– Зачем было доводить себя до такого состояния? – возмущаюсь я, – разве можно так шутить со своим здоровьем!
– Как иначе, Мил, – горько спрашивает она, – когда бы я всё это выучила? Экзамены – это настоящее испытание на прочность. Я учила учила-учила-учила, решала эти дурацкие задачи, ходила на дополнительные занятия и к репетиторам. Боялась лишний час потратить на сон. Кто же знал, что потом это всё сломается? И что, когда весь этот ад закончится, я буду часами лежать в кровати и пялиться в потолок? У меня даже волосы сыпаться начали, представляешь? – дергает себя за выбеленную прядь, – и кожа пятнами пошла и шелушиться начала.
– Маньячка