вовнутрь. Няня семенит за нами.
– Где была? – в холле появляется сытый и наглый Влад. Смотрит свысока на моё игривое платье, на наряды детей, делает вид, что не понимает и не помнит.
Влад и моя бывшая подруга замирают в проеме, а мы с Викой помогаем девочкам снять праздничные туфли. Лакированные. Нежно-розовые. Нарядные.
– Я спросил, где ты была? – муж повышает голос. И я замечаю, как у Евы вздрагивают худенькие плечики.
Злюсь на него. Зачем он пугает детей?
– На дне рождения собственных детей! – выпаливаю, смотрю на него, вперив сканирующий взгляд. Жду реакцию. Хочется верить, что он сожалеет, раскаивается. Ему было лень, не было времени устроить праздник. Или решил сэкономить.
Ноль реакции.
– Тебе нечего мне сказать?.. – шепчу с обидой.
– Например? – он ещё и паясничает.
– Например, извиниться?..
Сама для себя решила, чтобы муж не ответил, уже не важно! Всё кончено. Доверие не вернуть.
Наконец девочки освобождаются от обуви.
– Папуля, – вытягивая ручки бегут к отцу.
А я стою чуть поодаль, наблюдаю.
Влад дергается в сторону Николь, будто ищет у нее защиты от моих детей. От собственных дочерей.
– Евангелина, Аделина, прекратите! – Он с ними непозволительно холоден. Даже не скрывает.
Близняшки заглядывают в любимые отцовские глаза, ищут любовь, нежность, преданность, а видят там пустоту. Но пока не понимают, их уже предали.
Влад неискренне гладит девочек, пока они крепко обнимают его за ноги, целуют ткань его брюк…
Дочурки бы поцеловали любимое дорогое лицо, но Влад не в состоянии присесть и позволить им сделать это. Не может преодолеть себя.
Ада и Ева рассказывают, как провели время, лопочут много и быстро, чем только раздражают отца. Показывают крохотными пальчиками на гору игрушек в руках Виктории, готовой броситься на амбразуру, чтобы разорвать в клочья Влада и его драную кошку, занявшую моё место.
Унизительно.
Сердце обрывается, а в глазах стоят слезы. Как можно быть таким уродом?!
– Спать! – приказывает Влад дочерям. Будто приказ собаке отдает.
– Виктория, заберите детей, пожалуйста. Уложите спать, – прошу тихим голосом.
Наклоняюсь, целую своих крох в теплые щечки.
– Почистите зубки, и Вика расскажет сказку. А я поговорю с папой, приду и еще раз поцелую вас на ночь, чтобы злая трольчиха не заколдовала, пока вы будете сладко спать.
– Холосо, мамочка, – лепечут дочурки и убегают вслед за няней.
– Что она делает в нашем доме? – спрашиваю жестко у мужа, как только остаемся втроем.
– Это не твой дом. Я напоминал тебе это миллион раз, – едко подмечает супруг.
– Миссис «Загребущие ручки», – издевается надо мной подруга. Бывшая. – Сначала детей чужих навешала, заставила растить. Теперь на дом претендуешь? Фиг тебе! – неожиданно любовница мужа показывает мне настоящий кукиш.
Я сплю? Ущипните меня! Унижают в собственном доме, а муж не только