смотришь на женщину и капаешь слюной. Пытаешься забрать себе, а рылом не вышел. И она совершенно не обламывается тебе об этом говорить, даже находясь в положении снизу.
То есть, сука, это чмо, с которым она жила в халупе вышел! А я нет. Вот как понять этих баб!
Подхожу к столу и беру распечатки переписок из аккаунта ее бывшего.
Аникин Никита Романович.
Двадцать четыре года, отчислен из института, бегает от армии. Работает таксистом, а свободное время переписывается с девками. Да и ещё сомнительной чистоты девками , судя по фоткам.
Идиот.
Мне хочется ткнуть Аню носом в эти переписки. Вырвать из нее чёртову привязанность с корнем. Но не сегодня…
Не хочу добивать ее таким подлым образом. И так выгляжу сволочью.
А вот врачу показать Аню стоит, чтобы анализы сдала на всякий случай.
Я загружаю себя и подчиненных делами по самые уши, оставляя всех даже без обеда, но в пять часов все равно не выдерживаю.
Оставляю секретарше небольшой список задач, переношу совещание с отделом закупок и уезжаю домой.
Мысль о том, что там меня ждёт желанная женщина, заставляет сердце биться быстрее. Да и ещё никак не выходят из головы эти ее испуганные глаза и поцелуй утренний. Робкий, благодарный, бережный. Так целовать умеют только молочные девочки, которых так охренительно портить.
Я сам не замечаю, как разгоняю машину до ста шестидесяти километров в час.
Радар писком оповещает, что если сейчас не скину, то попаду под камеры.
Открываю окно и глубоко дышу, чтобы к тому времени, как доеду до дома, на моем лице снова отпечаталось безразличное выражение лица.
Открываю шлагбаум и заезжаю на территорию посёлка. Приходится прижаться к обочине и пропустить скорую помощь, которая выезжает мне навстречу.
Из своего вагончика выглядывают охранники.
– К кому, – киваю я в след медицинской карете.
– Так на двенадцатый, – переглядываются мужики. – К вам вызывали. У девушки с ногой там что-то.
– В смысле с ногой? – окатывает меня горячей волной. Закрываю окно и газую с места.
Чувствуя сердце где-то в горле, долетаю до участка и паркуюсь возле забора, даже не заезжая в гараж.
Выхожу из машины и, мысленно перебирая варианты, что могло случиться, а главное – почему Аня мне не позвонила, залетаю на участок.
Захожу в дом и замираю в дверях, слыша звонкий женских смех из гостиной и возбужденный мужской голос.
Волнение в одно мгновение сменяется жгучей злостью. Мои зубы сжимается до скрежета.
Я ещё понятия не имею, что произошло, но одно знаю точно: в моем доме моя женщина может ТАК смеяться только со мной.
Дохожу до комнаты и понимаю, что только силой воли сдерживаю себя, чтобы не раскрошить голову молодому пареньку из охраны, который с особым вниманием и заботой гладит ножку Анечке.
– Здесь больно? – поднимает на неё восхищенные телячьи глаза.
– Нет, – она мотает головой. – Да не нужен мне рентген. Точно тебе говорю.
– Все-таки зря ты ехать в больницу