Это незаконно. И я рожу. Хочешь ты этого или нет. Только… только если ты откажешься от него, значит и от меня тоже откажется… – говорила я, пока отец смотрел на меня ошарашено. – Скажи мне об этом сейчас. Следующий год на учебе мне придется пропустить, и летом я займусь поиском работы и жилья.
Отец был подавлен. В тот момент я видела, как его терзают сомнения. И я совершенно точно не собиралась вешать на его шею заботу о малыше. Но думала, что могу рассчитывать хотя бы на помощь. Ведь он мой отец… К кому же еще детям идти со своими проблемами, если не к родителям?
– Нет, – в конце концов произнес. – Нет, Лиза. Конечно, я от вас не откажусь, – глухо произнес он, и из моих глаз покатились градины слез облегчения. Я с искренней благодарностью бросилась папе на шею. Мне было жизненно необходимо это сейчас. Чтобы рядом оказался хоть кто-то кому мы нужны.
Первые четыре месяца беременности показались для меня раем, по сравнению с тем, что началось после.
Пока за окном моей комнаты стояла пронзительная жара, я болела. Температура почти не спадала. И стоило мне лишь на пару дней почувствовать себя лучше, как болезнь вновь подступала.
Тело горело, а мозг словно плавился. И в один из таких вечеров, когда закатное августовское солнце слепило в окно, я решилась ему написать.
Сколько раз за эти летние месяцы я брала телефон и порывалась написать до боли знакомому абоненту – не сосчитать. Но каждый раз отговаривала себя.
Я отслеживала редкие фото Яра в социальных сетях. Знала, что он так и не уехал в путешествие, и сейчас занят работой на фирме отца. Мысленно была рада тому, что ничто не помешало блестящему будущему этого парня.
Может быть, когда Яр мечтал бросить все, он и сам не понимал, что значит жить в бедности. Что значит даже не иметь возможности прикоснуться к той жизни, которая была ему предначертана.
«Ты нужен мне. Очень» – единственные слова, которые я смогла напечатать на экране своего телефона. Я не стала сообщать ему о беременности по телефону, но была готова рассказать все при встрече. Да он и сам бы увидел, живот на седьмом месяце скрыть уже трудно.
Я увидела, как внизу сообщения загорелись галочки о прочтении. Абонент светился онлайн еще пару секунд, а затем погас…
Так же угасла во мне и надежда на еще одну встречу с любимым.
Ярослав не ответил. Ни в тот вечер. Ни в следующий. Ни даже через неделю.
Я опоздала. Я должна была написать ему раньше, пока еще хоть какие-то чувства были живы. Но, наверное, когда тебя просят о паузе, а потом пропадают на целых полгода, прерывать эту паузу уже вовсе не хочется.
Я винила себя, страдала, и упивалась слезами.
Бесконечно пропадала в больницах, пробуя все новые лекарства, в безуспешных попытках избавиться от простудного вируса и доносить ребенка. На очередном узи не выдержала, и спросила у врача пол малыша.
Оказалось, что у меня будет дочка.
Я часто разговаривала с малышкой, но до последнего дня тянула, чтоб дать ей имя.
Все думала, как бы хотел назвать свою дочь Ярослав? Хотел