согласно которому функции служат выражением формы и исключительно функция определяет факты городской среды и архитектуру как таковую.
Существует физиологическое представление о функции, которое уподобляет форму органу, чье строение и развитие определяется именно функцией, а изменение функции влечет за собой изменение формы. Здесь обнаруживается общий исток функционализма и органицизма – двух главных течений современной архитектуры – и причина их слабости и фундаментальной двусмысленности. Форма лишается своих самых глубоких обоснований; с одной стороны, тип сводится к чистой распределительной схеме, диаграмме путей, с другой – архитектура больше не обладает самостоятельным статусом. Эстетическая телеология и необходимость, которые управляют фактами городской среды и определяют их сложные взаимосвязи, не поддаются дальнейшему анализу.
Функционализм имеет глубокие корни, однако первым четко сформулировал и стал последовательно применять его Малиновский; кроме того, этот автор открыто употребляет такие понятия, как изделие, объект, дом. «Возьмем жилище человека. <…> Здесь, опять же, изучая технологические фазы сооружения жилища и элементы его структуры, следует держать в голове обобщающую функцию целостного объекта».[10] От таких установок легко перейти к рассмотрению одного лишь предназначения, которому служат изделие, предмет или дом. Вопрос «Для чего это нужно?» дает простые оправдания, при этом препятствуя анализу реальной действительности.
Это понятие функции впоследствии принимает вся архитектурная и урбанистическая мысль, особенно в области географии. В результате, как мы видим, через функционализм и органицизм начинает описываться значительная часть современной архитектуры. В классификации городов функция важнее, чем городской ландшафт и форма; многие авторы высказывают сомнения в состоятельности и точности подобной классификации, но при этом считают, что конкретных альтернатив и более эффективных классификаций не существует. Так, Шабо,[11] заявив, что невозможно дать точное определение городу, поскольку за любым определением сохраняется некий нераспознаваемый и неопределимый остаток, все-таки выделяет функции, хотя и немедленно предупреждает, что их недостаточно.
Город как скопление объясняется на основании тех функций, которые больше нравились тем или иным исследователям; функция города становится его raison d’être. Во многих случаях изучение морфологии сводится к чистому исследованию функции.
Определив понятие функции, исследователь немедленно получает очевидное основание для классификации: города торговые, культурные, промышленные, военные и т. д.
Хотя здесь я высказываю лишь самую общую критику понятия функции, стоит уточнить, что внутри самой этой системы возникает трудность в определении деловой (торговой) функции. Действительно, в том виде, в каком оно было высказано, это объяснение классификации по функции представляется