что они его использовали, а он их – нет?
Айк. Я не говорил, что кто-то кого-то использует. Ему действительно нравилось познавать их, а им нравилось, что их познают. Но ему всегда хотелось, чтобы и его познавали. Не в общих чертах, а пытались проникнуть в самую суть, в самое ядро. В итоге он стал третьим лишним и дал им возможность создать пару.
Манн. Но он никогда не демонстрировал этого желания, никогда не намекал.
Айк. А разве на это надо намекать? Для него их совместная жизнь была потребностью. Как кислород.
Манн. Но он сам намеренно умалчивал о себе.
Айк. Только на уровне слов. Как и они. Но это не останавливало его желания познавать их. Помогать им раскрыться. А его молчание о себе они восприняли как черту характера и тем самым себе всё как бы объяснили.
Ингрид. Мне кажется, ты несправедлив к ним. И изначально всегда был на его стороне, поэтому так и простроил их линии. У них, по сути, даже не было шанса переубедить тебя, они были «виновны» в твоих глазах с самого начала.
Манн. Он покинул их общий дом без какого-либо предупреждения, как какой-то чужак. Словно и не было ничего, словно их ничего и не связывало.
Айк. Так может ничего и не было. И если уж отсекать, то отсекать мгновенно и целиком.
Манн. Была ночь. Они просто тихо спали. Люди ведь спят по ночам – это нормально. А он ушёл. Бросил их. Плюнул на всё то, что между ними было. Это он оставил их, а не они его. Или ты хотел, чтобы они каким-то особым чутьём, благодаря особой связи между ними, почувствовали его уход даже во сне, мгновенно проснулись и остановили его?.. Он ведь поэтому так долго стоял на пороге?
Айк. Да, он хотел, чтобы они его остановили.
Ингрид. На его условиях.
Айк. Хоть на чьих-нибудь условиях.
Манн. Но почему ты тогда закончил именно на этом моменте? Ты ведь знал, что Майк всегда встаёт в четыре тридцать утра, чтобы попить воды, и периодически застаёт его сонным за обеденным столом, спящим на листках нового текста. Ты ведь несколько раз повторял эту сцену в спектакле…
Айк. Ты просто, наверное, не обратил внимания – там на часах в сцене время четыре сорок пять.
Манн. Пятнадцать минут? То есть ты что, дал какой-то судьбе решать?! Серьёзно?! Это такой драматургический рок?
Ингрид (улыбаясь). Он же сказал, хоть на чьих-нибудь условиях.
Айк. Ну а как я должен был поступить?
Манн. Сказать им в лицо… что он уходит от них.
Айк. И чтобы они только в таком случае задали ему тот самый вопрос – «Почему?»
Манн. Но мы ведь не знаем, что в головах у других людей. У нас есть только некое представление о том или ином человеке, и чаще всего оно не имеет ничего общего с реальностью…
Айк. Но, наблюдая за близкими нам людьми, мы можем приблизиться к пониманию их (того, как они думают).
Манн. Ты понимаешь, насколько ты требователен к тем, кто тебя любит, или даже, скорее, к тем, кого ты любишь.
Айк. Поэтому я и один. И это осознанный выбор.
Ингрид. Да, и ты даже написал целую пьесу на эту