разлук,
мы живём, как старые мещане,
оградив привычными вещами
уголок любви, познаний круг.
Словно в осаждённом бастионе,
слышим сотрясение извне —
матица надломленная стонет,
страх ютится пёрышком в ладонях,
трещины змеятся по стене.
Свежий холодок рубахи белой,
ладанка заветная в горсти,
и кресты, начертанные мелом,
и соединяет дух и тело
матушки молитва на груди.
Вот и всё – а больше и не надо!
Серый хлеб да чёрный виноград,
кроны леса и аллеи сада,
белый снег и злато листопада —
всё вместит один прощальный взгляд.
Всё достаётся прошлому
Всё достаётся прошлому – мечты,
что жаждут наконец осуществиться,
над безднами летящие мосты,
щебечущие на рассвете птицы,
дыхание сиреневой грозы,
вечерние задумчивые свечи,
и счастье набегающей слезы
среди объятий долгожданной встречи.
Всё достаётся прошлому – труды
без сна и отдыха, и лихорадка
внезапно налетающей беды,
и клевета, ползущая украдкой,
и побратимство, проданное впрок
за лживые посулы первородства,
и чёрного стяжательства порок,
и зависти упёртое уродство.
Всё достаётся прошлому – вина,
которую не смыть дождём кровавым,
огонь весны, возмездие, война,
и даже будущей победы слава!
Одно лишь горе, здесь и навсегда
остановилось в нашем настоящем,
как стылая могильная вода
под светлым небом, сквозь века летящим.
Одно лишь горе – ибо не вернуть
ни взгляда, ни дыхания, ни стона —
сопровождает нас, и длится путь
по всей Руси к последнему поклону.
Победы триумфальные шаги
за радостью печаль во мне разбудят —
лежат в земле и братья, и враги,
а как посмотришь – русские всё люди!
***
Я поеду последним поездом
по равнине, укутанной полночью,
и тетрадь незаконченной повести
вслед за мной задремлет на полочке,
и железо гремучее, нервное,
захлебнётся в тесной аорте,
и прольётся в полёте прерванном
чёрно-алое солнце мёртвых.
И войду я во храм поруганный
к опалённым иконам памяти
между радугами упругими
над туманом, плывущим по паперти.
Сам себя вопрошу я – что же ты
можешь дать, кроме горького плача,
в глубине своего ничтожества
сокровенные зёрна пряча?
Сам себе отвечу – я верую
в покаяние и откровение,
в то, что станут последние первыми
на финальных листах творения.
Я встаю на путь возвращения
и встречаю въяве и внове
голос жизни,