так умудриться построить и отшлифовать работу своего агентурного аппарата, что спустя даже столько лет она до сих пор „стучит в барабан“, сохраняя свою работоспособность и преданность бывшему руководителю! Это же дорогого стоит!» Несмотря на то, что Павел Дмитриевич находился на пенсии более десяти лет, полковник по-прежнему чувствовал себя в строю. И Дмитрию было чрезвычайно лестно, что такой человек-легенда как Синяев, вот так, запросто, невзирая на большую разницу в возрасте, опыте, звании, наконец, раскроет перед малознакомым человеком свою добрую и ранимую душу. Золотов расценил это как знак полного доверия к нему со стороны пожилого, уважаемого оперативника. Дмитрий был взволнован рассказом Синяева. Из рассказов Паршина о Синяеве, Золотов запомнил на всю жизнь его слова, которые бывший начальник ОБХСС вдалбливал молодым операм: «Опер! Твой хлеб – это информация, которой наделит тебя только уважающая, верящая тебе агентура, и больше никто!» «Как жаль, – думал Дмитрий, – что эта старая, проверенная в тяжёлых испытаниях гвардия, искренне верящая в неизбежную победу справедливости, неумолимо уходит без достойной смены! Ведь только пока они живы, нам, молодым, можно опереться на их твёрдое отцовское плечо, зарядиться от них той яростной энергией, от которой интеллигентное жульё вечно будет чувствовать огонь под ногами! И, наконец, самое важное: пока что имеется возможность почерпнуть от этого поколения старых оперативников простую житейскую мудрость и нравственную чистоту. Нет, такие люди, как Синяев, просто по своей природе не могут плохо воспитать молодую поросль. А тут дело особое, легендарный дед попросил за своего внука, которого вырастил с пелёнок, заменив ему отца, зверски убитого бандюгами при исполнении служебных обязанностей! Значит, он верит мне и в меня, значит, он видит в моём лице надежду на достойную преемственность!» – лихорадочно вертелось в голове Золотова. Такое доверие со стороны человека, которого чтили не только опера, но даже отпетые жулики, которых он сажал на внушительные сроки, приятным теплом разливалось в душе Дмитрия Золотова.
– Так значит, Пал Дмитриевич, вы хотите, чтоб вашего Сергея я взял под своё крыло? Что ж, если просит сам Синяев… Сергея в своё отделение я возьму. В кадрах ГУВД, думаю, чинить преград не будут. Да и Железин поддержит. Только у меня к нему будут два условия.
Первое – он должен повзрослеть немедленно. Свою «горячую» башку, хоть и умную, пусть остужает сразу! В противном случае она сослужит ему недобрую службу и будет плохим попутчиком по нашей работе. Он должен понимать, в какую службу вливается. В моей группе подобрались взрослые мужики и с серьёзным опытом. Даже бывшие контрразведчики есть. Так что пусть отнесётся к назначению по-взрослому. Я надеюсь на его талант и опыт разведчика ОПО. Ну, а нашего оперативно-агентурного опыта при большом желании, думаю, он наберётся достаточно скоро. Не боги горшки… сами понимаете. Да и мы поможем!
Второе. Знаете, Пал