благодарным, беззвучно вращающим глазами и кивающим головой (натурально, игрушечный болванчик). Яна собралась засмеяться, но обратила внимание на знакомую тетрадь, явно выпавшую из пакета спасённого парня:
– Очень похожа на мою тетрадь, – звучало глупо и неуместно, поэтому она исправилась. – Как ты, не сильно ушибся?
– Я? Нет. Нормально. А ты… вы… ой, я лучше встану, – парень поднялся, отряхнул снег, всё ещё приходя в себя, и произнёс более внятно: – Похоже, вы меня спасли.
– И, возможно, не зря, – девушка улыбнулась и добавила: – Яна, – при этом, чуть церемонно склонив голову. Что это – воспитание или паясничанье? Скорее второе, хотя о женщинах никогда ничего нельзя знать точно.
– А я Вик, – кто ж ещё, Жора ленив для подвигов.
Убедившись (каким-то собственным способом), что прошедшее время удовлетворяет приличиям, а состоявшееся знакомство это подтверждает, Яна разрешила свои сомнения – это действительно её тетрадь.
– А теперь объясни мне, откуда у тебя моя тетрадь, – прозвучало не как вопрос, а как приказ.
– Твоя? – Вик не заметил, как перешёл на «ты». – Ну, дела! Тогда забирай, Костя говорил, что её надо вернуть, правда, он думал завтра… Да, а откуда ты узнала?
– Что узнала? – Яна растерялась, смутилась, обиделась (на Костю, «обозвав» его треплом – впрочем, это как-то не вязалось, и она перевела обиду в разряд потенциальных), а ещё запуталась – слишком много несвязной информации.
– Действительно, – Вик потихоньку врубался в ситуацию. – Зная, ты бы здесь не присутствовала, ну я и тупица.
– О чём ты?
– Ну, Костя в больнице, ничего страшного, похоже на сотрясение мозга…
Диагноз предполагаемый, а сюда Вик приехал из больницы, где Костя, выглядящий более-менее нормально (в понимании Вика), попросил друга съездить на свою квартиру и привести кое-какие мелочи (в их числе и тетрадь Яны), на всякий случай, если придётся задержаться; также он просил ничего не сообщать родителям, Вик обещал, но лишь до завтрашнего вечера, а там по обстоятельствам. Ещё Костя спросил, как там девочки (Мара и Ёлка), Вик отмахнулся, руками и ресницами, здесь не место слезам Мары, её странным непонятным словам между всхлипами и частой дрожи, снятой хорошей порцией водки, не место необычному поведению Ёлки, зацепившейся за некое знание, скрытое от Вика, но очень и очень важное, здесь не место всему, чем легко расстроить человека. Вик вернулся в общагу после отъезда скорой, он слышал удаляющийся вой сирены, добавивший зябкости стоящему морозу, но примечательно, что вернулся он значительно раньше запланированного срока. А всё оттого, что Светка провалила зачёт, расстроилась, расплакалась, уткнувшись Вику в грудь, и попросила проводить её до общежития, что категорически не устраивало Вика – третьей парой значился важный семинар (собственно важен не семинар, а преподаватель, настолько важен, что дерёт со студентов три шкуры на отработках), поэтому