Директор театра марионеток был в тайне безнадежно и окончательно влюблен в нее. Хотя, почему, в тайне? Девушка совершенно ясно отдавала себе отчет в том, что это именно так.
Случайно встречаясь вечером у дома, где они оба жили, Директор театра марионеток мог подолгу разговаривать с ней, о чем угодно: погоде; вкусном кофе по-турецки, сваренном в одной кофейне или о музыке. Конечно, как, в первую очередь, администратор, в музыке он разбирался не так глубоко, но считал, что, Красивой Луне была приятна и интересна эта тема. Выглядеть в ее глазах человеком, недостаточно разбиравшимся в этом вопросе, он не хотел. Поэтому старался по вечерам листать книги о музыке для того, чтобы ввернуть то или иное слово, определение или же какой-то исторический факт в разговор со своей прекрасной соседкой. Понятно, что он отдавал себе отчет в том, что возраст и многое-многое другое непреодолимой стеной разделяли их. Он не надеялся. Но запретить мечтать ему никто не мог.
Она же, понимала, в свою очередь, его интерес к себе не только как соседа, собеседника, но и как мужчины. И, старалась, с одной стороны, быть с ним всегда вежливой и учтивой; с другой стороны, держать определенную дистанцию для того, чтобы избежать появления в его голове ничем не подкрепленных надежд. В общем-то им удавалось сохранять такой любопытный баланс: он был влюблен, но понимал, что между ними ничего точно не могло быть, и надо дорожить тем, что вообще было; она жалела его, при этом с удовольствием с ним общалась.
Все так и продолжалось. Пока не подул очень сильный Западный ветер. Обычно к ночи ветер имел обыкновение стихать. Но той ночью разразилась настоящая буря. Красивая Луна, проснувшись от того, что какой-то очередной порыв распахнул ее окно настежь, подошла к нему для того, чтобы закрыть. За ним бушевал ужасный вихрь, но в одно мгновение он стих и, казалось, сложился в некую странную воздушную материю, взглянувшую на нее. Да, это было совершенно удивительно и необъяснимо, словно в этой самой массе выделились два воздушных глаза или же два черных пятна, и посмотрели непросто на нее, они попробовали залезть вовнутрь, как будто желая вывернуть ее наизнанку. Ей стало очень страшно. Но через мгновение сгусток воздушной массы рассеялся, и не стало ни сильного ветра, ни каких-то странных и страшных видений. Наступила мертвая тишина. В это самое время Директор театра марионеток внезапно проснулся от того, что окно его спальни также резко распахнулось из-за порыва ветра. Он сунул ноги в тапочки и отправился к нему для того, чтобы его закрыть. Вдруг что-то то ли дунуло, то ли как-то брызнуло в сторону его лица. При этом он ощутил какую-то необычную и резкую сухость во рту и резь в горле.
На следующий день Директор театра марионеток, проснувшись утром, ощутил, что боль в горле не только никуда не ушла, а лишь усилилась. Как и неприятная сухость во рту. Он выпил около литра воды. Но при этом сухость совершенно не исчезала, а боль в горле при каждом глотке словно бы даже увеличивалась. Впервые за долгое время своей службы на посту директора театра он решил остаться дома, сообщив,