половине дня солнце печет наиболее сильно, и потому снег на этом склоне почти стаял, застряв местами только в нагромождении камней. И тропа успела почти просохнуть. Даже ноги не скользят на мелкой гальке, хотя ночами гальку еще сковывает морозом. Мороз и сейчас еще чувствуется. Солнце на эту сторону хребта еще не заглянуло. Но это не зимний мороз, совсем не кусается. А сухие камни под ногами не скользят. И ступать по ним можно с уверенностью.
Тропа выводит группу к долинному ельнику. Там, в ельнике, снег местами еще лежит, хотя тропы и там протоптаны. С зимы остались. Прямо посредине долины протекает вдоль всей длины ельника шумливый на камнях ручей со свежей водой. Тропа пересекает его по крупным камням, выставленным как раз в шаге один от другого. Беслан идет первым, посреди ручья наклоняется и выпивает несколько пригоршней. Вода свежит и придает сил.
– Горло не заболит? – спрашивает Тамир, который всегда боится простудиться. Он даже летом под камуфлированную майку по вечерам шарф подсовывает.
– Кто всегда пьет из ручья, никогда не болеет, – за Беслана отвечает Теймур и тоже пьет воду пригоршнями. У него это получается плохо, потому что на правой руке Теймура не хватает двух пальцев. Такая рука у него от природы – только три пальца Аллах ему подарил. Сам Теймур от этого не расстраивается. Говорит, что у какого-то чемпиона мира по шахматам [15] тоже было три пальца не правой руке. И вообще, своими тремя он справляется со многими операциями лучше, чем некоторые с пятью… Вот только воду пить неудобно.
– Здесь, сразу за ручьем, «картошку» [16] сажайте, – распоряжается эмир Абдул. – Здесь земля сырая, мягкая… Получится.
Установка «картошки» дело хитрое и тонкое настолько же, насколько опасное. Беслан переходит на другую сторону ручья и скрывается за деревьями. За ним на другой берег уходят эмир, Тамир и оба помощника минеров. Только один Теймур склоняется над землей в трех местах, словно колдует. Строго в полуметре справа от каждой посаженной «картошки» выставляет крышку от консервной банки. Знак для своих. Крышки старые, гнутые и проржавелые. Их примут просто за мусор. Подумаешь, кто-то когда-то здесь решил остановиться и перекусить… Обычное дело… Не убирать же за собой в горах мусор, если ты в этот момент ни от кого не прячешься?
Эмир Абдул с Бесланом наблюдают за действиями Теймура, остальные уходят дальше по тропе. Эмир уже во время спуска по склону объяснил минерам, откуда следует начинать минировать тропу. И они времени даром не теряют. Запаса крышек от консервных банок хватит еще на несколько таких же участков, если потребуется их оставлять за собой в случае организованного федералами преследования.
– Готово. – Теймур выпрямляется и улыбается, скривив в сторону бороду. Сбоку посматривает на свою работу, и, как всякий художник, не может удержаться, чтобы не нанести кистью последний штрих – наклоняется снова и прикрывает последнюю «картошку» плоской галькой. Таких камней на берегу