Все стены были исписаны странными письменами и рисунками, тут и там валялись пергаменты и сломанные перья. Разбросанные банки и реторты намекали, что мой новый знакомый увлекается не только чернокнижием, но и алхимией. Нужно быть поаккуратнее с предложенной едой и питьём. Но всё обошлось. В закромах у гоблина нашлось вяленое мясо горного козла и отличное вино, которое мгновенно ускорило регенерацию моей отравленной Ци.
Гоблин рассказал, что звать его Лис, что живёт тут давно, с тех пор как во время обряда на глазах у всего племени перепутал слова заклинания, приказав древнему духу оторвать ему хвост, а не разжечь костер. После чего опозоренного зелёного выгнали из селения, запретив возвращаться, пока хвост не отрастет. Умолчав, конечно, что оторванный хвост не отрастает вновь. Так он и скитался в горах, пока не нашёл это место, где и осел, долгое время не покидая своего добровольного заточения. Но голод взял своё, когда запасы закончились. Тогда мой новый знакомый решил спуститься к подножию, где жили странные лысые гоблины, у которых, как и у него, не было хвостов. Но эти тупые существа не приняли собрата по несчастью, а наоборот, похватали вилы и топоры. Гнали они его до самой ночи, а потом, потеряв из виду, вернулись в селенье.
– Вот тогда я и решил, что мне нужен хвост и месть, – философски продолжил Лис.
– Ну с местью мне понятно. Ты её не свершил.
– Пока не свершил, – уточнил гоблин.
– Ну да. А хвост ты где раздобыл? Тут такие животные не водятся, – с хитрецой улыбнулся я.
И тогда Лис рассказал, что нашёл в храме какие-то тряпки, чтобы прятать от лысых существ свой мех, и стал наведываться в деревню. То там что-то стянет, то там. Но как-то раз ночью был сильный ветер, а на улицах многолюдно. Тогда он решил не рисковать и пробраться к погребу с едой, чтобы ни с кем не встретиться. Но тут же нос к носу столкнулся с каким-то забулдыгой.
– А ещё, как назло, ветер сдул с меня капюшон. Вот я и предстал перед ним во всей своей красе, – пожал плечами Лис.
– А он что? – еле сдерживая смех, уточнил я.
– А он в меня кинул этот прекрасный хвост, который по какой-то причине носил на голове, и заорал что-то непонятное, – смутился гоблин.
– Не помнишь, часом, не про белочку? – я уже откровенно подтрунивал его.
– Именно. Кричал: “Сгинь, белка. Сгинь!” А у самого хвост на голове был.
– А как ты узнал, что это лисий хвост? – уточнил я.
– На следующую ночь под таверной подслушал, как он кому-то рассказывал, что белка на него напала и лисью шапку утащила. Вот так я и понял, что это хвост страшного и опасного зверя, коль все над тем мужиком потешались, как будто ему хвост оторвали. Значит ценный трофей.
Плотно позавтракав и прихватив несколько кусков мяса, мы отправились проведать нашу спасительницу. Ведь я был уверен, что это громокошка влила в меня энергию. Значит, мы перед ней в долгу.
При дневном свете парк выглядел так же величественно, как и сотни лет до этого, несмотря на то, что скамьи и статуи были разрушены, а остовы стен храма больше походили на прогнившие зубы. Шапки снега, укрывавшие деревья, местами осыпались,