лица были суровы. Каждый молчал, видимо обдумывая слова мессы, призывающей противостоять Реформации, корни которой уже вовсю расползались по всей Европе.
Прищурившись на хоть и заходящее, но яркое после полумрака покрова церкви солнце, один из них вышел вперед и повернулся лицом к другим. Он поднял правую руку, призывая остальных к вниманию.
– На этом месте – у самой древней церкви Парижа – предлагаю создать группу, посвященную служению Христу, – громко сказал он.
Люди, проходившие мимо, не обратили на него никакого внимания.
Уж слишком много в последнее время стало всяких «проповедников» – запутаться можно!
Никто из них и предположить не мог, что они проходят мимо будущего главы одного из величайших и могущественных орденов Римской католической церкви – испанца Игнатия де Лойолы.
Последние слова Игнатия де Лойолы утонули в звоне, доносящемся с высокой четырехгранной колокольни церкви, увенчанной крестом.
Звон, как знак свыше, добавил сверхъестественной торжественности моменту.
Все вздрогнули, подняли головы ввысь и перекрестились.
Старинные бронзовые врата, украшенные изображениями сцен жизни Святого Петра, Богоматери и Святого Дионисия, тяжело проскрипели, когда из церкви вышел священник, читавший проповедь.
Увидев его, все оживились.
Священник Пьер Эмииль Лазаар Фавр широко улыбнулся в ответ, и от этого его черты чистокровного француза обострились.
Один из присутствующих, португалец с очень яркими глазами, Симан Родригиш ди Азеведу, восхищенно, по-свойски называя его, сказал:
– Петр! Твоя проповедь произвела огромное впечатление и, наконец, поставила точку для принятия решения! Игнатий предложил создать группу противоборства еретикам-реформаторам.
Петр благодарно улыбнулся и посмотрел на Игнатия:
– Отдаюсь делу всем сердцем и душой!
Другой из семерых, смуглокожий испанец с иудейскими чертами, обратится к Игнатию:
– Игнатий, ты знаешь – я всегда буду с тобой!
Игнатий подошел к нему и положил руку на плечо:
– Диего Лаийнес, ты будешь моей правой рукой!
Все остальные наперебой начали говорить слова одобрения.
Игнатий посмотрел на каждого и торжественно произнес:
– Я, Игнатий де Лойола, на этом святом месте даю обет в нестяжании, целомудрии и паломничества в Святую землю!
Диего Лаийнес выступил вперед:
– Присоединяюсь к данному обету, и пусть меня ждет геенна огненная, если нарушу эту клятву!
За ним выступил богато одетый испанец:
– Я, Франциск Ксаверий, уповаю на Царство Небесное и отрицаю все земные богатства, все имущество!
После него продолжил еще один испанец, красавец, на которого то и дело поглядывали проходящие мимо молодые парижанки:
– Я, Альфонсо Сальмерон, даю обет моральной добродетели в полном воздержании и избавляю себя от рабства похоти плоти!
Следующий,