другую реальность? В другое время?
– Вероятнее всего, но перемещение сознаний достаточно сложный алгоритм. Ты можешь перенестись куда угодно.
– Даже обратно в свое тело? – высказал я странную мысль, посетившую мою голову.
Черт заливисто засмеялся, отпустив удочку. Переведя дух он немного подумал и сказал:
– Забавно, но и такая флуктуация возможна. Только зачем тебе это? Скучно же.
– Просто, – ответил я, сам не понимая какая разница. Ведь если мое сознание должно полностью разрушиться для переселения в новое тело, то разницы кем я буду потом совершенно нет. Это буду уже не я, а какая-то непонятная сущность. Я представил себя через полсотни тысяч лет в этом месте. Дегенерат, ссущий под себя и пускающий слюну, стоит посреди огромного ничего и смотрит отсутствующим взглядом в никуда. От этой картины стало и смешно, и грустно.
– А зачем тогда вообще вся эта хитровывернутая схема с хранением данных, разрушением сознаний. Почему бы просто не создавать каждый раз новые эти “фундаменты” и вставлять их в тела?
– Ты умеешь создавать чистые сознания? – спросил черт. – Да хоть какие-нибудь сознания? Их количество строго ограничено и всегда было ровно столько человеческих душ, сколько их создали.
– Кто создал? – продолжал сыпать вопросами я.
– Не знаю! Я же уже говорил, что не знаю кто создал вас или меня. Я простой служащий, маленький человек, – с сарказмом говорил черт. – Пиши начальству если хочешь виновных найти, только большой босс особо не показывается.
Он хотел сказать что-то еще, но вдруг нитка сильно дернулась и повела удочку за собой. Черт успел схватить рукоять и подсечь. Рыба нещадно тянула удочку в глубь озера, а черт напряженно боролся с ней. В итоге он вытянул на берег огромную крылатую рыбу, горящую синеватым пламенем. Черт хотел взять ее в руку, но она сильно обожгла его и плюнула в лицо огнем. Он ругнулся, бросил ее наземь и стал топтать копытом.
– И как ее, прикажете, жарить? – сказал он, пытаясь затушить уже убитую рыбу.
– В холодильнике? – решил пошутить я, но сразу осознал, что это может быть вполне логичным решением.
– Ай, да ну его, – сказал черт, так и не погасивший рыбу, и пнул ее обратно в озеро.
– Порыбачили называется
Черт сел возле обрыва, свесив ноги. Пламя практически доставало до его копыт, но больно ему не было в силу особой природы этого огня. Я последовал его примеру и теперь мы сидели вдвоем. Сидели и смотрели как адские мухи расплескивают горящую жидкость, наполнявшую озеро. В этом месте действительно была своя романтика. Деревья похожи на привычные нам дубы и березы, цветы на любимые тюльпаны и летние одуванчики, но тем не менее каждый элемент имел свое специфическое отличие. К примеру, вот эта ромашка, что я кручу в руке. На ее стебле расположен один острый шип как у розы, а желтая сердцевина пестрела фиолетовыми блестками. Вон то дерево по ту сторону берега очевидно береза, ее листья черны как уголь, но они не осыпаются, а колышутся на ветру не опадая, будто это их естественный окрас. Все это место было невероятно