Почти пятнадцатилетний брат определенно сказал бы «да».
– Папа, мне больно. Пожалуйста, пусти меня. – Молит Алекс в то время, как отец зверски сверлит его глазами.
Справа слышатся шорохи, на крики прибегает Ольфина – женщина, которая каждое утро, день и вечер готовит для всей нашей семьи. Лучше всего у нее удается лимонный кекс, однако кулинарные способности не приходят ей на выручку. Отец в грубой форме кидает ей, чтобы та скрылась с глаз долой. В силу своего возраста я смекаю, что он не хочет, чтобы Ольфина стала свидетелем семейной драмы. Мало ли, кому она может рассказать о разладе.
Я воедино связываю нити происходящего в прошлом и вспоминаю, что через пару дней после ссоры брата и отца женщина покидала наш дом в слезах, а после… Она и вовсе не возвращалась. Совпадение? Я тоже так не думаю.
– Сколько раз тебе повторять одно и тоже? Ты не можешь делать то, что тебе вздумается! Ты не можешь быть связан с нашими врагами!
– Но Алика… Мы просто дружим.
Старший брат хватается за голову от бессилия. Наш отец – упертый баран, не принимающий никакую правду, кроме своей.
– Я прикончу твою Алику голыми руками, если еще раз увижу тебя с ней! – отец так громко рявкает, что я чуть не ловлю микроинсульт.
Твою мать! Кажется, мой братец вляпался в неприятную историю, связанную с какой-то Аликой. Это уже интересно. Мы никогда не обсуждали с ним девчонок, на это у меня были ровесники. По всей видимости, папе девочка не нравится, и теперь он сильно зол на то, что не может повлиять на распущенного сына.
– Штраф.
В отрыве от настоящего я пропускаю мимо ушей все, о чем говорит судья. Люди вокруг мельтешатся, отец недовольно смотрит на меня и я смекаю: кажется, только что у меня появился шанс обрести свободу.
Глава 2
Катрина
Три месяца назад
В городе давно наступила зима. Она окончательно заморозила мое и без того ледяное сердце, которое стало таковым после ухода того, чье имя я боюсь произносить вслух. Боюсь? Да, потому что не хочу травмировать себя еще больше. Обычно мысли о нем заканчиваются рыданиями на полу, разбитой посудой и выброшенными за порог цветами. Это оказалось совсем непросто. Самая сложная разлука с человеком, к кому потянулось мое сердце.
С Каррасом хоть и было сложно, но без Демиена моя жизнь совсем потеряла смысл.
После того, как ему огласили срок – шесть месяцев заключения – я утратила живость в себе, закрылась от близких и все чаще мое времяпрепровождение ограничивалось одиночеством. Еще я перестала ходить на занятия, хотя о поступлении в Колумбийский грезила три года. Ровно столько же я грезила о Демиене – том двадцатилетнем парне, подарившим самый незабываемый поцелуй в жизни… А после разбившим вдребезги мое хрупкое сердце. Конец нашей истории.
С его уходом, ушла и я. Знаю, что это утопия.
Не помню уже, сколько суток пролежала в постели, пока однажды не пришла Лайла и хоть немного оживила меня. Сейчас я продолжаю