на своём языке и закрыл глаза.
Ночь была ясной и спокойной.
Двенадцатая глава. Арисна
В солнечный день не спрашивают – отчего светло?
Максим Горький
Ричард лежал в кровати и смотрел в потолок. Нишант ещё спал, а вот Морганны уже не было. Не сказать чтобы проснулся он давно, но и вставать не хотелось. Сейчас Фауса накрыла ленивая дрёма, что несильно давила мягким одеялом. За окном раздавался металлический звон. Риччи услышал его ещё когда проснулся, и почему-то ему показалось, что это кузнец занимался подковами лошадей их кареты.
Однако в голове проскользнула мысль о том, что Альберт не говорил, есть ли тут кузня. Да и подковы меняются не так долго. Всё же интерес одолел Ричарда, и тот откинул одеяло.
Перелезать через изголовье кровати было опасно, поэтому мальчик решил попробовать перелезть через Нишанта. Он, правда, не учёл, что немного потоптался по его ноге, но цель была достигнута – он вылез из постели. Полы пижамной рубахи немного оголяли ступни, но Ричарду так было даже лучше. Он осторожно придвинул стул к столу и забрался на них, уткнувшись носом в окно.
– Что там?
Нишант сонно поморщился и приподнялся, потирая ногу, по которой прошёлся ребёнок. Мужчина зевнул и встал, после чего хорошенько потянулся. Комната выходила на западную сторону, поэтому сейчас солнце не стремилось ослепить гостей. Напротив – мягкий свет плавно обволакивал стены, слегка играя солнечными зайчиками от ламп. Нишант подошёл ближе и приобнял мальчика.
Их окна выходили на задний двор, из-за чего было очень удобно рассматривать небольшой садик и кошачий домик сверху будки. А ещё во дворе были Хель. Морганна ловко отбивала мощные удары брата, а тот продолжал давить её силой. Они вели верхний бой. Иной раз Морганна отходила назад чуть больше, чем надо, чтобы потом провести быструю серию ударов.
Удивительно, но Хель не пытались выиграть друг у друга это состязание. Напротив, оно было похоже на своеобразный танец, разговор брата и сестры. Каждый шаг, каждый взмах, каждое движение – всё это были слова их беседы. Противники улыбались друг другу, даже смеялись, раззадоривая друг друга на новые приёмы.
Нишанта неприятно кольнуло. Эта тренировка напомнила ему о сестрёнке. Груз волнения, прежде задвинутый далеко в душу дорогой и встречей, снова свалился на него. Вязкая и неприятная смола совести липкими каплями поползла по рукам и шее.
Как же она там? Как она провела эту ночь? Было ли ей тепло? Жива ли она? Хотя, если она нужна проклятым, она точно ещё дышит. А если им на самом деле нужна только её душа? Или только тело? Или вся кровь?
Фаввара отвернулся. Ему казалось, словно он недостоин смотреть на чужое счастье. Как он может сейчас бездействовать, когда его родной человек в опасности? Он был бесконечно благодарен той, что отправила его к Хель, но ему не давала покоя личность загадочной колдуньи. Почему она ему помогла? Она знакома с Морганной?
В памяти снова сверкнули зелёные глаза той