впечатляющей, что ребята, затаив дыхание, не отрывали от этого зрелища глаз. Разговаривать становилось все труднее – ветер не позволял. Ребята с нескрываемой завистью бросали взгляды на теплые одеяния своих невольных спасителей – их собственная одежда, хоть и называлась зимней, явно не подходила для данного климата. Лица задубели от мороза. Надбровья, щетина – все покрывалось прозрачной пленкой, которую приходилось скалывать. Хуже всего глазам, на ресницах и веках толстые наросты. Когда моргаешь, глаза до конца не закрываются, прикрываешь рукой – лед на верхних и нижних веках смерзается, и глаза очень трудно открыть.
Наконец, когда Яна уже практически падала с ног и Тима всерьез подумывал о том, что ее придется нести на руках, они спустились с очередного холма, обогнули широкую щель и оказались в узкой долине, окаймленной черными склонами скал. Где-то впереди, метрах в двухстах (а может, и в пятистах), виднелись два низеньких домика, утыканные антеннами и мачтами.
– Вот и пришли, – донесся до них голос Артура, но сочувствия в нем не было.
Внезапно Тиму за плечо схватил Антон:
– Тимыч… Этот Дильс. Как, он сказал, называется этот остров?
– Усопших, – прокричал в ответ Тима, но ветер унес фразу, и ему пришлось повторить. Антон сразу как-то сгорбился, став ниже ростом.
– Брось, Тоха. Я не суеверный, – проорал Тима, поддерживая Яну, но Антон уже брел дальше.
– Сейчас отоспитесь, – сказал Дильс, когда они из последних сил ввалились внутрь. Усы его превратились в две сосульки. – А ты, – он посмотрел на Аммонита, – посидишь пока под замком. Не возражаешь?
– Разве мое мнение что-то изменит? – поднял перед собой связанные руки Аммонит.
– Верно говоришь. Злата обработает твою руку и принесет поесть. А вечером у нас будет собрание.
Дильс отвел ребят в небольшую, но уютную комнатку, в которой были только две большие сдвинутые кровати, и закрыл за ними дверь. Глаза ребят слипались, и они, с трудом найдя в себе силы скинуть куртки и обувь, повалились спать.
– Антооооооон! – закричала Лана. В третий раз, но никто не отозвался. Девушке становилось холодно, она быстро натянула трусики, теплые рейтузы (как только люди в деревне зимой живут?!) и, проваливаясь в снегу, вышла из-за елки. И тут же обомлела. Антона не было, но не это заставило ее застыть в оцепенении. Дома не было. ДОМА НЕ БЫЛО!
– АНТОООООООООН!!! – завопила Лана во всю глотку, чуть не сорвав связки. Бесполезно, она и сама это понимала – ни Антона, ни других ребят нет поблизости. Только вот где они?! Она задрала голову вверх и пошатнулась от неожиданности. Длинный полупрозрачный шлейф тянулся к самому небу, прямо от того места, где только что стояла эта проклятая избушка. Этот тягучий шлейф был похож на вытянутые нити паутины, ей даже казалось, что в просветах поблескивали клейкие капельки. И эта беловато-жемчужная фиговина исчезала прямо на глазах изумленной девушки, уносясь к звездам, постепенно обесцвечиваясь и растворяясь в черном небе.
– Так,