сопровождал на прогулках при играх с одноклассниками. Одних Николая и Владимира никуда не пускали. Мальчики были очень активными, и дядька Игнат часто жаловался их матери, что с «паничами сладу нет, что они шалят». Самую большую «шалость» Николай устроил, когда был в шестом классе: он выбросил в Днепр гимназический журнал с отметками учеников.
Журнал с оценками ученика 5-го класса Николая Пржевальского
Судя по отметкам 13-летнего Николая, ученика пятого класса, учеба шла неровно: средний балл (по совокупности предметов) был три и четыре с минусом; по математике, физике и статистике случались и двойки. Наверное, сказывалось страстное увлечение охотой, потому что в зимние месяцы средний балл был четыре.
Спустя многие годы Николай Михайлович вспоминал о случае с журналом так: «Как-то раз учитель не угодил чем-то воспитанникам шестого класса, и решено было общим советом уничтожить список, в котором ставились отметки. Бросили жребий; исполнение этого „подвига“ выпало на мою долю.
Я тотчас же стащил список и бросил в Днепр, за что меня и моих товарищей посадили в карцер, где держали дня четыре, пока не признается виновный.
После нескольких дней сидения в карцере я пошел к начальству и признался в своей вине; за это постановлено было исключить меня из гимназии. Узнала об этом моя матушка; немедленно приехала в гимназию и просила не исключать ее сына, а хорошенько высечь за сделанную шалость. Меня вздули и оставили в гимназии» (Пржевальский, 1888а, с. 530, 531).
Одигитриевская церковь в начале склона Козловской горы. Смоленск
Николай и Владимир Пржевальские были вольноприходящими учениками и жили в Смоленске. Мать снимала им флигель в доме Шаршавицкого, который находился напротив церкви иконы Божией Матери Одигитрии[84].
При братьях Пржевальских, кроме дядьки Игната, состояла кухарка Анна, сестра няни Макарьевны. Стол и одежда Николая и Владимира были самые скромные и улучшались только тогда, когда приезжала мать, привозившая сыновьям запасы деревенской провизии.
Николай Михайлович писал в воспоминаниях: «В Смоленске мы, два брата, никого не знали, и шагу не пускали нас без дядьки». По мнению его биографа Дубровина, Николай, «имея твердый характер и сосредоточенный в себе самом, неохотно сближался с товарищами и не имел близких друзей, но пользовался всеобщим уважением. Никто, кроме Николая, не заступался за новичков, когда к ним приставали, и никто им не покровительствовал, кроме него. Пржевальский был вожаком своего класса и всегда стоял во главе его» (Дубровин, 1890, с. 12).
Сам путешественник весьма нелестно отзывался о гимназии. «Подбор учителей, за немногими исключениями, был невозможный: они пьяные приходили в класс, бранились с учениками, позволяли себе таскать их за волосы. Вообще, вся тогдашняя система воспитания состояла в запугивании и зубрении от такого-то до такого-то слова». Николай Михайлович писал: «Хотя я и отлично кончил курс в Смоленской гимназии, но скажу по истине, слишком мало вынес оттуда.