и объяснение. Мысль здесь парит, но не ухищряется в разных словоизвестиях, в которых подчас, кроме этих известий, и нет другого дела. Вам не известен этот гнусный ряд литературы, и искренне желаю Вам никогда не быть с ним знакомым, но он, несомненно, существует в виде журналов. Ох, что это за журналы!» (20 июня 1881 г.)[169].
Когда Николай Михайлович после 1-го Тибетского путешествия купил усадьбу в Слободе, его друзья и родные решили, что теперь он заживет оседлой жизнью, и стали усиленно советовать путешественнику жениться. Интересные мысли по этому поводу высказал Фатеев, предварительно поздравив с прекрасной покупкой.
В кратком сухом пересказе это выглядит так. Сначала Николай Михайлович будет всем доволен, но так как он – «человек ищущий», то этот «угол семьи русской, не наполненной близкими Вам людьми, едва ли даст на продолжительное время… для удовлетворения Вашего нравственного и умственного существа».
«Вы более человек, чем кто-либо, с сильнейшими душевными движениями и привязанностями, для которых наиболее естественное умиряющее выражение – в семье… Что же касается до отрицательных явлений семейной жизни, то можно спросить – в какой жизни не бывает этих явлений: в холостой, в жизни монаха, вдовца, вдовы? В жизни прежде всего – ум и такт. Если они у Вас есть, а у кого же им быть, коли их нет у Вас, то и отрицательных последствий нельзя ожидать» (28 июля 1881 г.)[170].
«Дорогой Николай Михайлович! В прошлом Вашем письме Вы распространялись о значении для Вас купленного имения и об отрицании семейного начала ради исполнения принятой навсегда миссии в Азии. Горячо сочувствую постоянству и силе Ваших убеждений и не стану более вести с Вами речи на известные темы» (14 сентября 1881 г.)[171].
Иоасаф Львович внимательно следил за публикациями в журналах, болезненно воспринимал замечания насчет Н. М. Пржевальского и, возмущенный авторами публикаций, немедленно бросался на его защиту. Вот лишь несколько примеров.
«Русская мысль», март 1884 г., научная хроника:
«Совсем иначе поставлены исследования по археологии и этнографии, и именно потому, что в этом отношении нет преданий, нет школ, самые знаменитые путешественники отправляются в путь с чрезвычайно малым запасом сведений по этим предметам. Например, в последнем путешествии Н. М. Пржевальского попадаются крайне недостаточные сведения о народах, встреченных им, рядом со слишком смелыми выводами. Мы не думаем винить в этом нашего знаменитого путешественника, а лишь отмечаем факт, что ему не могло бы прийти в голову так легко отнестись к млекопитающим и птицам, как к человеку».
Это замечание было сделано относительно этнографических зарисовок первого Тибетского путешествия Пржевальского (1 марта 1879 – 19 октября 1880 г.). Теперь Пржевальский находился во втором Тибетском путешествии (8 ноября 1883 – 29 октября 1885 г.), и Фатеев был доволен, что на этот раз Николай Михайлович запасся «китайскими сведениями по этнографической части, а то больно