мы активно заводили.
– Так просто калаши вам не достанешь, – Ремезов со смехом пожал ему руку. – Но хоть что-то. Это не всё, там ещё будет кой-чего, выбил вам там всякой мелочи и не только, чтобы с бюрократией потом не страдать. Но мне с вашим паханом поговорить надо немного.
– Подождите, парни, – сказал я. – Покурите пока, потом в ресторан уедем всей толпой.
– Вот тут, руководство мне отставило, – Ремезов подал им деревянную коробку коричневых сигарет. – В приёмной там можно подымить. Если что, я разрешил.
– Значит, новый кабинет, – я огляделся, когда все вышли. – Неплохой ремонт.
– Не жалуюсь, – Ремезов полез в тумбочку под столом и вытащил оттуда бутылку коньяка, лимон и разломанную шоколадку. – Давай-ка пока Ринчиныча помянем, нашего подполковника Латыпова, а то всё некогда было. Принципиальный мужик был, но ума острого. Не он, так бы… сам понимаешь.
– Понимаю.
– Но ты-то на волю случая редко когда что оставляешь, Макс, – полковник разлил коньяк. – А если с чем-то и повезло, то вцепляешься в это по полной, не отпустишь раньше времени. Вот за это тебя и уважаю. И Ринчиныч тоже сразу тебя приметил.
Выпили крепкого спиртного, я закусил лимоном, а Ремезов сразу налил ещё.
– Что там с адвокатами? – спросил я. – Их тут налетело на защиту Исы и остальных, целая толпа.
– Хотели выдать, будто бешеный сибирский ЧОП расстрелял уважаемых бизнесменов, – Ремезов усмехнулся. – Но начали разбираться, а там трое в федеральном розыске, и тот, за Будёновск, ещё кучу показаний дал. Попался, гадина, тут уже не подкопаешься. Да и повезло, что края далёкие, пока все эти журналисты приехали а у нас уже всё решено.
– А что сам Иса? – я подтянул к себе стопку и покрутил перед собой. – Говорит?
– Говорит, но то, что ему позволили, – полковник нахмурился. – И этого мало. С банком и Платоновым никак не свяжешь, и как груз уходил, тоже не выяснили, а Иса в этом замешан. Но сказал достаточно, чтобы нам отбиться от того, что там готовил Шелехов против нас. Так что пока держимся, ищем хвосты, отбиваемся. Да и сейчас всем не до Шелехова, а про того же Горбаня даже и не вспомнил никто. Забыли про него, совсем забыли.
Ремезов выпил, поднялся и отошёл к окну. Уже без костылей, после той аварии он уже почти отошёл, только прихрамывал.
– И что дальше? – спросил я. – У меня-то понятно – запуск комбината и поездка в Питер по весне. Посмотрим, как там дела делаются. А у тебя?
– Отпуск, – сказал он, глядя в окно. – Давно хочу. И по твоей теме тоже разузнаю, пока ещё время есть. Глядишь и восстановим старые контакты… о, кстати, – Ремезов отошёл к столу. – Закончилась судебно-психиатрическая экспертиза с тем вором, Эдиком.
– И что сказали?
– Да всё, невменяемый, – он отмахнулся. – Хотя, если у него раньше и были у него какие-то планы, то всё, спёкся в психушке, ворюга. Там даже здоровый свихнётся. Говорят, не понимает, что происходит, что происходило, и, короче, отпускают его. Сын его заберёт. У него, оказывается, сын есть.
– Может, Платонов