не знал, сколько прошло времени, прежде чем глаза привыкли к темноте. Судя по всему, он был в багажнике незнакомой машины. Не трудно было догадаться, что она принадлежала тем двум громилам. Или их трое: кто-то же ударил Никиту по затылку? Запястья стиснуты пластиковыми стяжками, рот заклеен. Никита попытался двинуться, но маленький багажник не позволял развернуться. Он был один, и это в какой-то мере вселяло надежду, что Кристине все же удалось отбиться и сбежать. Никита не стал поддаваться воодушевляющим мыслям. Он слишком хорошо знал сестру, она вряд ли бросила его наедине с верзилами. Скорее всего, она сейчас в салоне, такая же связанная и беспомощная. Кажется, их куда-то везли: Никита слышал, как барахлил двигатель.
Никита понадеялся на удачу и ногами толкнул крышку багажника. Она не поддалась ни с первого, ни со второго раза. На третий Никита не решился, боясь, что шум может привлечь похитителей. Глубокий вдох через нос помог успокоиться, но не сильно. «Если это похищение, то какая цель? – он пытался анализировать ситуацию. – Стрясти с Валентина деньги». Это было вероятнее всего. Хотя в паспортах у Никиты и Кристины записана немного другая фамилия, мало кто различал «ё» и «е» при написании. Никита всегда знал, что рано или поздно в «Ховричёвых» узнают родственников Ховричева, но дяде идея разных букв казалась гениальной. Теперь его гениальность вышла боком его же близким.
Паника нарастала. В багажнике было жарко, тесно и темно. Пошарить по дну рукой невозможно. Вообще шевелиться было проблематично. Ощущение неминуемого конца обрушилось лавиной. К тошноте и головокружению прибавилась дрожь во всем теле. он снова вдохнул, выдохнул через нос, и так несколько раз, пытаясь успокоиться. Никита вспомнил, как в одном фильме герой отмерял время пути по пульсу. Эта информация могла бы пригодиться. Он сосредоточился на сердце, считая. Примерно через четыреста ударов машину затрясло. Вероятно, началась неровная дорога. Никита сбился со счета.
Он пять раз успел удариться головой о крышку багажника, прежде чем машина остановилась. Багажник открыли два мужика в черных балаклавах. Они выдернули Никиту наружу, и он тут же втянул носом свежий воздух. Была ночь, но привыкшим к темноте глазам удалось увидеть Кристину и стоящих подле нее еще двоих мужиков. Ее руки тоже были связаны, на глазах повязка. «Чтобы не могла запомнить дорогу из салона машины», – догадался Никита. Повязку вскоре сняли, и сестра, замычав сквозь заклеенный скотчем рот, попыталась броситься к брату. Ноги ее не удержали, она упала на землю. Два мужика рядом с ней дернули Кристину вверх, ставя на ноги.
Он осмотрелся, ища пути для побега. Голое поле, пыль и грязь под ногами. Только один дом, куда их привезли. Недалеко за их спинами виднелся лес. Там можно было спрятаться на первое время, но сейчас сбежать бы не получилось. Четверо верзил, крепко держали и не спускали с них глаз. Паника, с таким трудом унявшаяся, вернулась вновь.
– Заводи их! – из одиноко стоящего дома раздался голос, вышел еще один мужик, низкий и тоже в балаклаве. Вероятно, он был здесь главный, поскольку