ты порядок любишь, – наконец произнесла Тасенька.
– Я к барину Александру Сергеичу на то и приставлен, чтобы порядок был, – ответил пожилой слуга.
– А сегодня, когда барин ушёл обедать, ты порядок в его бумагах наводил?
– Навёл немного.
Пушкин вздохнул и посетовал:
– У меня в бумагах своя система, которая только кажется беспорядком, а Никита всё перекладывает. Бывает, он так переложит листы, что я после ищу целый день.
Никита понурился, а Пушкин, видя это, поспешно добавил:
– Правда, его порядок порой лучше моего. Никита мне некоторые черновики с «Онегиным» перекладывал, а я в итоге решил порядок глав поменять.
Тасенька улыбнулась, но думала при этом о чём-то своём.
– Значит, – снова обратилась она к Никите, – когда твой барин ушёл обедать, ты все бумаги на секретере аккуратно разложил?
– Разложил.
– А после ты из номера отлучался? Тебе ведь тоже надо обедать.
– Да, – сказал Никита. – Я ходил в трактир неподалёку, поел и скоро вернулся.
– И сколько времени тебя не было? – уточнила Тасенька.
– Полчаса, наверное.
– Значит, ты вернулся раньше барина?
– Да.
– А бумаги лежали всё так же?
Никита задумался.
– Нет, – наконец произнёс он. – Я их сложил уголочек к уголочку, а когда вернулся, они неровно лежали, будто шевелил кто. Я решил, что сквозняк.
– А ты окна проверил? – насторожилась Тасенька.
– Проверил, – ответил Никита. – Закрыты были, но мало ли в гостиницах щелей! Откуда только ни дует! Так что я снова бумаги поправил, чтоб ровно лежали.
– А когда же стало ясно, что пропали три листа?
– Когда явился барин Александр Сергеич. Он по обыкновению пожурил меня, что я бумаги переложил.
– И он сразу начал искать листы? – спросила Тасенька.
– Не сразу, – ответил слуга. – Барин откуда-то бутылку вина принёс початую, так что сперва сдвинул все бумаги в сторону и эту самую бутылку на пустое место поставил. – Никита подошёл к секретеру и показал место, где стояла бутылка.
– А дальше? – продолжала спрашивать Тасенька.
– Велел мне сбегать за бокалом. Я побежал на кухню, дали мне там бокал для барина. Возвращаюсь, а барин кричит: «Куда ты дел листы со стихами?!» Я говорю: «Да вот они тут все лежат». А барин сказал, что не хватает новых, которые с самого верху лежали.
– Значит, пропавшие три листа лежали сверху? – снова уточнила Тасенька.
– Выходит, что так, – согласился Никита. – Я порядок не менял. Просто положил стихи отдельно, письма – отдельно, а барские шалости – отдельно.
– Шалости? – не понял Ржевский.
Никита обернулся к нему и обстоятельно пояснил:
– Это рисунки дерзостные с подписями, которые даже друзьям показать совестно. Барин ими бумагу марает, а бумаги эти после в печку кидает.
– А из шалостей что-нибудь пропало? – спросил поручик.
Вместо Никиты ответил Пушкин:
– Ничего