ошибочным, почему ее так тянуло во тьму?
Сначала обрывки потерянных воспоминаний, теперь это. Наверняка это все как-то связано.
Хотя она не помнила ничего о той ночи, когда погиб весь ее клан, травматичное событие такой силы не могло не оставить глубокий незаживающий след – неважно, сколько любви и заботы она бы ни получила после. А о Хэрроу заботились: Малайка и даже Сализар, который без лишних вопросов принял ее в цирк, предоставлял ей пищу и кров, пока она не могла заработать себе на хлеб.
А теперь? Ей казалось, что она в порядке. Она крепко спала по ночам, не видя кошмаров. Во всяком случае, до сегодняшней ночи.
Отбросив одеяло, Хэрроу взяла из шкафа шелковый халат, накинула его поверх ночной сорочки и повязала на голову узорчатый платок, скрывая уши. Прогулка могла помочь ей успокоиться.
Закрыв дверь кибитки, она босиком тихо спустилась на землю. Луна ярко светила, словно разрезанная пополам, и окутывала скругленные бока кибиток голубоватым сиянием.
В Аллегре у цирка было достаточно места, чтобы вместить все палатки и фургоны, и все же они находились в нескольких шагах от главного рынка. Их окружали силуэты темных зданий. Сегодня они, казалось, загоняли Хэрроу в ловушку.
Хэрроу направилась к кибитке Малайки. Она собиралась разбудить подругу и рассказать ей о своем сне. Мал выслушает ее и даст совет. Они всегда так делали друг для друга.
Но внезапно что-то заставило ее остановиться.
Действуя интуитивно, Хэрроу повернулась к большому шатру и пошла в его сторону. Почему? У нее возникло чувство, что туда ей и нужно.
Она остановилась неподалеку от шатра, рядом с палаткой Сализара. Она никогда не бывала внутри – там, где директор цирка заключал большую часть сделок. Никто там не бывал, кроме Лорена и кухонных работников. Но рабочее место Сализара ее не интересовало. Она ни в чем не нуждалась и не собиралась рисковать хорошим отношением директора. Это того не стоило.
Но внезапно она испытала такое сильное желание войти туда, что ей пришлось сжать кулаки.
Ткань, закрывающая вход в палатку, была привязана к колышкам, воткнутым в землю. Рядом стоял фонарь. Хэрроу заметила коробок спичек и решила зажечь его. Это удовлетворит ее странный порыв.
Она чиркнула спичкой, зажгла лампу – и встала, глядя на палатку. К несчастью, это не помогло: ей все еще хотелось войти туда. Да, Видящие должны прислушиваться к интуиции, но они также не должны пренебрегать инстинктом самосохранения. Что же она делает?
Хорошо, она только развяжет вход и заглянет внутрь. Это ее успокоит. Наверное, ей стало скучно, поэтому она ищет острых ощущений в неизвестности.
Она занялась узлами. Наконец вход был открыт. И она поняла, что лишь заглянуть внутрь будет недостаточно: ей нужно войти. Кому это повредит, в самом деле? Она зайдет ненадолго, осмотрится, а потом уйдет – и забудет об этом случае навсегда.
Она не успела принять решение, когда ее рука потянулась к пологу, а голова нырнула в темноту. Хэрроу осторожно ступила внутрь.
Там оказалось совершенно не так, как она