как дым.
И поле, словно в
Призрачной
Простынке,
Мне кажется
прокисшим
И седым.
«Мороз сменили…»
Мороз сменили
Звон и радость —
То плачет с крыш
Последний снег,
И февралю
Пророчит
Старость
Младой весны
Чуть слышный бег.
Расцвёл сиреневый
Подснежник
Промеж подножий
Тополей,
И стаей гордой
И мятежной
Снуют вороны
Меж ветвей.
Журчат ручьи,
Многоголосен
В небесной зыби
Гомон птиц,
Я слышу эхо прошлых
Вёсен,
В скупой слезе из-под ресниц.
И пеленою над
Глазами,
Представ картинкой
С букварей,
Я словно вновь
Раскрою
Ставни
К недавней юности
Моей.
Где шелестят, как
В старой книге,
Мечтаний прежних
Имена,
Где я – глупей,
Деревья – выше
И все проблемы
Трын-трава…
Всё мило мне.
Дыханье юга
Мне чаще слышится
Во сне.
И по ночам
Пишу я снова
Стихи при призрачной
Луне.
Весенний дух,
Со мной играя,
Ласкает душу
В тишине.
И я уже, не
Замерзая,
Ловлю рассвет
В своём окне.
«Уже весна ласкает кистью…»
Уже весна ласкает кистью,
Увлёкшись праздностью затей.
Уж стал дыряв под синей высью
Холодный плед рябых полей.
Уже кричат, купаясь в свете,
Осколки чахнущей зимы.
И, словно в бравой эстафете,
С холмов спешат, журча, ручьи.
Уже галдят над лесом птицы
И нежен тихий плач берёз,
С ветвями голыми, как спицы,
И кожей, мокрою от слёз.
Уже темна земля проталин,
Уж долог день и солнца круг.
В холодном зеркале хрустален,
Где талый лёд ещё упруг.
Уже слышон среди торосов
Тревожный гул шальной реки,
И лёгок, светел, резв и розов
Волшебный зов немой дали.
«Тоскливы и печалями раскосы…»
Тоскливы и печалями раскосы,
Унылых дней промозглый, сизый плен…
Мне рьяно треплет мысли, словно косы,
Холодный ветер новых перемен…
За утренней серебряной оградой
Из свежего прозрачного стекла,
Купаются в испачканных помадой
Слепящие морозом зеркала.
Хрустит белёсый, нежный, синий иней
Под шинами спешащих прочь машин,
И тёмный след бегущих чёрных линий
Похож на крестовины паутин…
И словно уже слышится и видно, —
Быть может, мне лишь кажется, но всё ж…
Я