восходе солнца – примерно в такое же время, как сейчас. Поэтому каждое утро я с ним прощаюсь, заново переживаю разлуку. Как и полагается, у нас родился ребенок, и этот ребенок – ты.
Подозрения, опасения, мечты – это одно, а узнать правду как факт – совсем другое. У меня закружилась голова, и я притулилась к матери.
– Ты – его единственная земная дочь, – продолжала она. – Сыновей у него много, но дочь от смертной женщины – только одна. Он защитит тебя, что бы ни предрекала сивилла. Вот почему мы отважились обойти ее предсказание. Ведь Зевс могущественнее какой-то гадалки.
– Но как же Тиндарей…
– Он все знает. Только делает вид, будто не знает. Наверное, так лучше всего. Нельзя человека лишать чувства собственного достоинства. Он называет тебя «первой красавицей на свете», но не желает признавать, почему так вышло. Конечно, дочь Зевса должна обладать неземной красотой, пока ее не настигла смерть. А смерть неизбежна. Ты должна умереть, как и я. Как все люди. Но пока ты жива, мы сумеем защитить тебя.
Я признательно склонила голову. Теперь все стало ясно, теперь я все поняла.
Мать взяла прядь моих волос и поднесла к своим:
– Мои – от земли, твои – от небес. Посмотри, твои волосы блестят, как солнце!
– Матушка, он ничего не оставил тебе на память?
Я знала, что боги жестоки: сначала они вожделеют смертных, потом бросают. Но иногда они оставляют им какие-нибудь знаки.
– Только вот это, – ответила мать.
Она встала, задумчиво подошла к стенной нише, вынула резную шкатулку из слоновой кости. Откинув крышечку, протянула шкатулку мне. В ней лежали четыре длинных лебединых пера, белоснежных и излучавших свет, ни на что не похожий, неземной.
Перья. Женщине, которая могла попросить, чтобы к ее ногам положили целый мир.
VII
Родители, как и обещали, разослали весть, что готовы выдать замуж старшую дочь, знатнейшую царевну Клитемнестру. Гонцы всячески расписывали ее достоинства: и то, что ее родословная восходит к первому правителю Спарты, и то, что избранник сможет получить трон Спарты вместе с ее рукой, и то, что в ее роду женщины отличаются плодовитостью, и то, что она хороша собой и обладает отменным здоровьем. О ее своевольном и дерзком характере, конечно, умалчивали, как и о нелюбви к женским занятиям и о необычайной физической силе, сравнимой с мужской. Отец сообщил, что рассчитывает на знатного жениха для Клитемнестры и хочет допустить к участию в состязаниях не только греков, но также иноземцев.
– Я бы охотно выдал ее за египтянина или сирийца, – заявил отец.
– Ну, египтянина жалко тратить на Клитемнестру. Она же не ценит ни тонких тканей, ни узорных браслетов, ни бесценных ароматов. Все это с таким же успехом можно отдать волчице, – ответила мать.
– Ты права, твоя дочь уродилась не в тебя. Роскошь любишь ты и, чего доброго, еще будешь завидовать Клитемнестре. – Отец издал негромкий смешок, словно с большим удовольствием представил, как жена будет завидовать дочери. – Но, моя дорогая супруга, мы должны