работу гардеробщика здесь же с жалованием в сто рейхмарок в год и кое-как сводил концы с концами, собственным примером доказывая необходимость стремления к лучшему, чем был у него, результату); в случае получения 5 ученик направлялся на пересдачу через месяц, а если и там не отвечал лучше, оставался на дополнительный год, по окончании которого должен был получить не меньше 4, так как три 5 приравнивались к 6; при получении учеником оценки от 4 до 1, ученику вручался документ, подтверждающий успешное окончание школьного курса, и он сразу направлялся с ним по месту будущей трудовой деятельности, куда был распределен, там он вставал на учет и, спустя два положенных на отдых месяца, приступал к выполнению рабочих обязанностей; оценку +1 мог заслужить только ученик, безукоризненно ответивший на все вопросы своего билета и каждый из трех дополнительных – либо из билетов напарника, в случае его провала, либо из билета, сформированного новым нажатием на экран доски. Получение оценки +1 влекло за собой положительные последствия – Распределительная Комиссия пересматривала ваше направление, выбирала одну из подходящих свободных должностей, и через каких-то два месяца ваша жизнь, как и жизнь всех членов вашей семьи, заметно улучшалась с помощью возможностей, которые нам могут предоставить только деньги.
Лили была во второй паре отвечавших. Ее напарницей, по превратности судьбы, стала Минус Один, которая, как выяснилось минут через двадцать после начала их экзекуции, получила уверенную 5 и теперь стояла в расстроенных чувствах возле своего шкафчика, утирая сопли. Фройлен Хартманн, конечно, получила +1, о чем нам не преминул с гордостью сообщить сам герр директор. Такую оценку, кстати сказать, получали до нее всего два человека – одним из них был Аццо Копп, бывший директор нашей школы, а второй – находившийся ныне в должности ситивайзера (управляющего по контролю за чистотой города), бывший начальник цеха, которого сменил на посту отец Лили, отличник учебы и физподготовки герр Томас Браун, чье лицо натянутой лучезарной улыбкой освещало нам каждый проведенный в школе день, открыто выражая радость присутствия на голографическом постаменте почета, расположенном аккурат напротив входа.
Я искренне радовался успеху Лили, хоть и никогда не сомневался в нем, все больше уверяясь в наличии огромной пропасти между моим и ее положением, которое стало вполне очевидно после начала подготовительного этапа к экзаменам. Я же тешил себя надеждой просто не ударить в грязь лицом и не подвести отца, затерявшись ближе к концу очереди, представлявшейся мне очередью к эшафоту. Может, я просто смог смириться с тем, что за меня все было решено. Я не видел своими глазами того большего, которое мотивирует стать успешнее и начать двигаться вперед. Зато повсеместно встречались примеры обратные – те, кто старался меньше других. Этого допустить было нельзя. Поэтому к экзамену я был более-менее готов, по крайней мере, в той степени, которая могла позволить получить долгожданный