развивают скорость от сорока до пятидесяти узлов.
– Вы и так позеленели от качки, – бесцеремонно сказал Стивенс. – Видно, вам не доводилось ходить на торпедных катерах в непогоду.
Миллер промолчал, но, терзаемый сомнениями, обратился к Мэллори:
– Капитан!
– В чем дело? – сонно спросил новозеландец, развалившийся на узком диване с почти пустым стаканом в руке.
– Понимаю, я суюсь не в свое дело. Скажите, вы выполнили бы угрозу в адрес Бриггса?
– Действительно, это не ваше дело, – рассмеялся Мэллори. – Нет, не выполнил бы. Потому что не смог бы. Во-первых, у меня нет таких полномочий. Во-вторых, я даже не знаю, есть ли между базой Кастельроссо и Каиром связь по радиотелефону.
– Я так и думал, – почесал щетинистый подбородок капрал. – А если бы он сообразил, что вы берете его на пушку? Что бы тогда сделали, шеф?
– Застрелил бы Николаи, – спокойно ответил Мэллори. – Если бы полковник меня не поддержал, иного выхода не было.
– Я так и думал. Верно, вы так бы и поступили. Я только сейчас понял, что у нас таки есть шанс. Все же зря вы его не шлепнули. А вместе с ним и этого господинчика. Мне не понравилось выражение лица этого Бриггса, когда вы выходили. Подлое – не то слово. Он готов был вас убить. Вы ж ему хвост прищемили, а для таких свистунов, как он, это самое страшное.
Мэллори не ответил. Выронив из рук стакан, он крепко спал. Даже адский рев двигателей, развивших полные обороты, когда корабль оказался в спокойных водах Родосского пролива, не в силах был нарушить этот глубокий, как бездна, сон.
Глава 3
Понедельник, 7:00–17:00
– Дружище, в какое положение вы меня ставите? – произнес офицер, похлопывая стеком с ручкой из слоновой кости по безукоризненно отутюженным брюкам, и ткнул носком начищенного ботинка в сторону допотопного двухмачтового каика, пришвартованного кормой к еще более дряхлому деревянному причалу, на котором они стояли. – Готов со стыда сгореть. Клиентам нашей фирмы гарантирован самый лучший товар.
Мэллори скрыл улыбку. Со своим изысканным произношением, аккуратно подстриженными усами, отлично сшитым мундиром, майор Ратлидж был так великолепен среди дикой красоты поросших лесом утесов, окружавших бухту, что казался неотъемлемой частью пейзажа. Его непринужденность и величественное спокойствие создавали впечатление, что лишняя здесь скорее бухта, чем майор.
– Действительно, посудина видала виды, – согласился Мэллори. – И все же это именно то, что мне нужно, сэр.
– Не понимаю. Право, не понимаю. – Сердитым, но выверенным ударом стека майор сбил пролетавшую муху. – Чего я только не доставал для своих клиентов в эти последние восемь-девять месяцев: каики, моторки, яхты, рыбачьи лодки – все, что угодно. Но никто еще не заказывал у меня самую ветхую, самую расшатанную посудину. Поверьте, не так-то это просто сделать. – Лицо майора приняло страдальческое выражение. – Парни знают, что такой хлам меня