так не вязавшейся с характером Дженсена… А может, именно здесь-то и проявился его характер? Может, Дженсен совсем не таков, каким кажется со стороны?
– Вы сказали, на Керосе тысяча двести человек, сэр? – спросил Мэллори.
– Да. Тысяча двести человек. – Дженсен мельком взглянул на него и отвернулся. – Ты прав, приятель. Конечно прав. Я совсем потерял голову. Конечно, мы их не бросим. Флот в лепешку разобьется. Подумаешь, еще два-три эсминца накроются. Прости, дружище, я снова за свое. А теперь слушай. Слушай внимательно. Эвакуировать их придется ночью. Днем у нас ни одного шанса: две, а то и три сотни пикировщиков только и ждут появления британских эсминцев. Эвакуировать придется именно на них. Транспорты и тендеры в два раза тихоходнее. До северных островов Лерадского архипелага им не добраться: не успеют вернуться к рассвету на базу. Расстояние слишком велико.
– Но Лерады растянулись длинной цепочкой, – заметил Мэллори. – Разве эсминцы не прорвутся между ними?
– Между островами? Это исключено. – Дженсен покачал головой. – Проливы сплошь заминированы. И на тузике не пройти.
– А проход между Майдосом и Навароном? Он тоже заминирован?
– Нет. Он чист. Там глубины слишком большие, якорные мины не поставить.
– Тогда здесь и нужно идти, сэр! Ведь с другой стороны – турецкие территориальные воды…
– Мы бы вошли в турецкие воды хоть завтра, средь бела дня, будь от этого прок, – устало сказал Дженсен. – При прочих равных условиях мы пойдем западным проливом. Он и безопасней, и путь короче, и международных осложнений избежим.
– Что значит «при прочих равных условиях»?
– Я имею в виду пушки крепости Наварон. – Дженсен долго молчал, потом повторил медленно, бесстрастно, как повторяют имя старинного и грозного врага: – Пушки крепости Наварон. В них вся суть. Они прикрывают с севера входы в оба пролива. Если бы нам удалось подавить эти пушки, то этой же ночью с Кероса сняли бы гарнизон.
Мэллори не проронил ни слова, поняв, что сейчас услышит главное.
– Это не обычные пушки, – неторопливо продолжил Дженсен. – Артиллеристы считают, что калибр их самое малое девять дюймов. Думаю, это двухсотдесятимиллиметровые гаубицы. Наши солдаты на итальянском фронте боятся их больше всего на свете. Скорость снарядов невелика, зато ложатся они точно. Как бы то ни было, – добавил он мрачно, – «Сибарис» потопили за каких-то пять минут.
– «Сибарис»? Я что-то слышал…
– Крейсер с восьмидюймовыми орудиями главного калибра. Мы послали его месяца четыре тому назад подразнить фрицев. Думали, будет что-то вроде увеселительной прогулки. Но немцы отправили корабль на дно. Спаслось всего семнадцать человек.
– Господи! – воскликнул потрясенный Мэллори. – Я и не знал.
– Два месяца назад мы предприняли широкомасштабную десантную операцию, – продолжил Дженсен,