тревожить Робинзона, потому что вокруг него не было «друзей», которые могли бы смеяться над его обтрёпанностью.
Весь ужас положения в том, что нельзя скрыть свою бедность от других».
Дж. К. Джером:
«Бедность – не порок».
Продолжим:
«Будь это пороком, тогда никому и в голову не пришло бы стыдиться своей бедности. Нет, бедность – недостаток и как таковой и наказуется. Человек бедный презирается во всём мире; презирается и первым богачом, и последним нищим; и никакая прописная мораль, которой так щедро угощают молодежь школьного возраста, не заставит уважать бедняка.
Люди ценят одну видимость. Вы открыто пройдётесь по многолюдным улицам Лондона под руку с самым отъявленным негодяем, лишь бы он был хорошо одет, но спрячетесь в тёмный угол, если у вас явится необходимость перемолвиться парой слов с самой добродетелью в поношенной одежде».
Дж. К. Джером:
«Каждый стеснён по своему положению».
Подробнее:
«Есть своя постепенность и в стеснённых обстоятельствах. Ведь мы, в сущности, все находимся в стеснённых обстоятельствах, – один больше, другой меньше. Одни стеснены неимением тысячи фунтов, другие – отсутствием в кармане нужного шиллинга».
Вот на этом хотелось бы заострить внимание. Важно в этой постепенности определить ту грань, при которой эта стеснённость становиться бедностью.
И это является важнейшей задачей государства, естественно и моей Новой Утопии, которую можно сформулировать следующим образом:
В социальном государстве не может быть бедности и уж тем более нищеты.
Эту задачу Новая Утопия решает путём гарантии всем своим гражданам минимально необходимого уровня жизни. В первую очередь, это гарантия доходов, не ниже минимально необходимого размера, причём для трудоспособного населения – через зарплату, а для нетрудоспособного и пенсионеров – через пособия. А также, это гарантия трудоустройства, предоставления небольшого жилья (у кого его нет), бесплатного медицинского обеспечения и образования.
Итак, коротко:
Бедность – не порок, а недостаток, который может быть устранён.
II. О том, как бывают не в духе
Дж. К. Джером:
«Каждый бывает не в духе, часто сам не сознавая почему именно».
Немного подробнее:
«С меланхолией можно ещё примириться. На дне её даже скрывается некоторого рода удовольствие; быть меланхоликом, – да ведь это нечто незаурядное! Но быть просто не в духе – это уж совсем другое, сортом гораздо ниже… От этого состояния вы ровно ничем не гарантированы…
Вы становитесь несообразительным, раздражительным и беспокойным; грубым к незнакомым и опасным для своих друзей; угрюмым, брюзгливым и придирчивым – словом, в тягость самому себе и всем окружающим вас.
Пока вы не в духе, вы не в силах ни думать о чем-либо дельном, ни, тем более, делать что-либо нужное, хотя бы даже и по обязанности.