жены.
Поэтому это сделала я – вышла замуж и переехала в сельскую глушь. Я держала Ривку в курсе всех изменений в своей жизни, а она – подвернулась такая удача – встретила Макса, который хоть и не был стоматологом, зато был успешным бизнесменом – владельцем туристических агентств. Мать Ривки осталась от него в совершеннейшем восторге, поэтому подруга тоже скоро выходила замуж. Но сначала она приехала на мою свадьбу в Ирландию, и это было просто чудесно. Мою мать настолько захватили подбор наряда и то обстоятельство, что в списке гостей целый судья, он же дядя Деклана, что она не допрашивала Ривку по поводу странного имени и даже не заметила, что мама Ривки адресовала свой свадебный подарок «Дорогой Малке».
Ривку в Россморе все сбивало с толку. В церкви она постоянно путалась и называла Пресвятое Сердце Святым. Ее поразила продолжительность церемонии венчания и папского благословения, а также количество женщин, которые предпочли покрыть голову платками и накидками, а не разориться на шляпки.
Она не могла взять в толк, как на свадьбе может быть столько выпивки и столько гостей, настаивающих, что именно их песни нужно спеть непременно…
Но наш праздник действительно превратился в большое событие, и Деклан все время крепко держал меня за руку, и я никогда не думала, что могу быть такой счастливой.
Медовый месяц мы с Декланом провели в Испании, а потом вернулись, чтобы обосноваться в его краях, в гористой местности, где ничего толком не происходило. Поскольку я стала замужней женщиной, мне нельзя было больше работать учительницей, и время потянулось мучительно медленно. Череда однообразных дней прерывалась лишь воскресными обедами у матери Деклана и визитами его сестер, которые каждую неделю интересовались, не беременна ли я.
В том захолустье письма от Ривки стали для меня настоящим спасением. Она советовала, какие книги почитать, и предложила устроить что-то вроде любительской передвижной библиотеки для людей, которые не имеют возможности выйти из дому. Всем очень понравилась моя инициатива. Деклан даже назвал меня одухотворенной личностью.
Но поехать со мной на свадьбу к Ривке он отказался. Слишком далеко, слишком дорого, непонятно, куда себя деть в окружении евреев с этими их традициями и обычаями. Нет-нет, я и без него обойдусь. Что ж, жена всегда знает, когда нет смысла настаивать. Я повеселела, сказав себе, что, раз уж предстоит снова побыть Малкой, без Деклана это будет сделать легче. Так оно и вышло.
Свадьба получилась совершенно иная: шатер в огромном саду Файнов, песни и молитвы на иврите, разбивание бокала, связанное то ли с разрушением храма, то ли еще с чем-то. Спросить я не могла: Малке полагалось обо всем этом знать.
Макс был весел и приветлив. Шепнул, что знает мой маленький секрет. Я понятия не имела, что он имеет в виду. Может, ему известно о том, что я ездила к врачу в Дублин за противозачаточными таблетками, потому что не хотела забеременеть до того, как налажу работу своей библиотеки? Или о том, что мать Деклана и три его беспардонные сестрицы на