«Дружбой народов». Вот только этот «оплот» начал активно перерождаться в некое злокачественное идеообразование, породившее, в конце концов, такие вот анекдоты:
«Армянское радио спрашивают:
“Что такое дружба народов?”
Армянское радио отвечает:
“Дружба народов, это когда русские, украинцы, татары и прочие народы Советского Союза собираются вместе и дружной толпою отправляются бить евреев”».
Сами же евреи, отвечая, в свою очередь, на вышепоставленный вопрос, глаголют устами мальчика Абраши:
«Есть две национальности – евреи и антисемиты!».
Короче, кто-то в классе начал крутить ручку антисемитской шарманки, но Клавдия Дмитриевна решительно пресекла эту юдофобскую круговерть, заявив во всеуслышание следующее (цитирую по памяти):
«Да у евреев надо бы поучиться их отношению к своим заболевшим родственникам! Заболел кто, так сразу все на помощь сбегаются!». Словом, очень дружный народ.
Бывает и дружный… На первый взгляд – со стороны. А если посмотреть изнутри да повнимательней, глазами умного еврея, так не столь уж и дружный – в силу ярко выраженной амбициозности, присущей почти каждому представителю иудейского племени. Особенно, если этот представитель чего-то ощутимого в жизни добился. Как тут не вспомнить гениальные «Картинки с выставки» Модеста Мусоргского и, в частности, пьесу «Два еврея – богатый и бедный». Кстати, а что-нибудь изменится, если эту «картинку» мы назовём «Два еврея – профессор и его аспирант»? Впрочем, аспирант аспиранту рознь. Лично я, будучи аспирантом, никакого подобострастия в отношении своего шефа не проявлял, а иногда недвусмысленно давал ему понять, что думаю на его счёт. Однако не будем снова торопиться – в середине сороковых годов прошлого века мне до аспирантуры было ещё весьма неблизко. А вот поговорить о некоторых моих наклонностях и особенностях характера, начавших проявляться в первые школьные годы, самое время. К тому же в это время в моей жизни произошли кое-какие события, определившие впоследствии ход моей личной жизни. Однако всё по порядку.
Начну с поэзии, хотя, конечно, назвать мои первые опусы в области стихосложения поэзией нельзя никоим образом.
Мой первый поэтический опус я написал в девятилетнем возрасте. Стихи были посвящены товарищу Сталину и победе над фашистской Германией. В памяти моей от этого «шедевра» сохранился лишь один фрагмент. Привожу его: «И Сталин в комнате своей издал приказ о наступлении, и в тот же день им дан отпор. Немецким полчищам позор!». Естественно, свой первый «поэтический опус» я никуда не посылал, а вот один из последующих был в некотором роде обнародован. Случилось это в пионерском лагере Академии наук СССР, в Поречье, под Звенигородом. Не помню только, в каком именно году это произошло.
Мой очередной стихотворный опус был обнародован на торжественной пионерской линейке. Опус содержал следующие четыре строки:
За наше детство счастливое,
Завоёванное