пока тот не скрылся за поворотом аллеи.
Он убрал оставленную пачку в карман, повертел перед собой визитку и хотел было её порвать, понимая, что не станет звонить Ринату, а тем более приходить в таком виде в его, как он выразился, конторку. Но что-то его остановило. Показалось, что Ринат предлагал встретиться вполне искренне. Ворошить прошлое Вадиму не хотелось, но всё же приятно было встретить старого друга.
Он убрал визитку во внутренний карман засаленной камуфляжной куртки, глубоко вздохнул и направился к дыре в железном заборе, через которую проникали бесплатно в парк те, кто знал о её существовании.
***
Настроение, и без того паршивое, начало портиться ещё больше. Наверное, решил Вадим, это из-за того, что он упорно сопротивляется воспоминаниям, а они никак не хотят выходить у него из головы. Ведь сразу после окончания института он встретил свою Наташу. Ринат этого периода в жизни Вадима не застал. Тогда Вадим подумал, что и хорошо, что приятеля не было рядом, когда он оказался в одной компании с Наташей. Ринат был красавчик, и девушки, если они появлялись с Вадимом вместе, непременно выбирали Рината. Вадиму, разумеется, было обидно, а Ринат, видя его молчаливую зависть, только подшучивал, подливая в огонь масла. Это было впервые, когда девушка сама обратила на него внимание. Не то чтобы Вадим был нескладен фигурой или плох лицом, нет. Просто излишняя скромность всегда делала его тенью, а вдумчивый характер мешал совершать ветреные поступки. Он вполне понимал, что молодости простительно совершать ошибки, что, может быть, их как раз-таки и необходимо совершать, чтобы было с чем сравнить в будущем обдуманность и серьёзность. И всё же он старался щадить и других, и самого себя, не решаясь выдавать себя за того, кем не являлся, как делали это другие. А Наташа своим вниманием сразила его с первой же минуты. Он раскрылся перед ней не раздумывая. Он ей поверил. И доверие его, и его искренность оправдались годом позднее, когда они сыграли скромную свадьбу. И всё было хорошо, пока не пришла в дом «эта болезнь»…
Вадим не заметил, как ноги сами собою привели его к дому. К тому самому, ключ от которого висел жгучим напоминанием на шее. Много раз он уже оказывался возле этого забора, из-за частокола которого смотрели на него холодные окна, напоминающие о смерти. За этими окнами несколько лет уже не зажигали свет. Некогда аккуратные клумбы, пёстро цветущие под заботливыми руками Наташи, заросли кустами шиповника вперемешку с высоченной крапивой. Лопухи и репейник подобрались к самому крыльцу. Из почтового ящика, покосившегося на один бок, торчали уже не убирающиеся в него неоплаченные квитанции.
Обычно Вадим задерживался у калитки минут на десять. Иногда даже трогал её рукой, почти решаясь зайти во двор. Но так и не сделал ни шага за невидимую границу, неприступной стеной возвышавшуюся где-то глубоко в сердце.
– Шаг – остановка, – прошептал он свою привычную мантру, – другой – остановка. Вот до балкона добрался он ловко… – и снова замолчал, как и всегда, зажмурив изо всех сил глаза.
Нет. Ему спокойнее